Испытания госпожи Трейт

— Я потом проверю, что вы там понаписали, — сочла необходимым чопорно предупредить я. Уолтер посмотрел на меня с надменным видом «за кого вы меня принимаете?». — Дальше…

Я окинула растерянным взглядом контракт, даже не зная, за что хвататься. Сердце билось все чаще, кажется, уже постукивало и в висках. Мне самой не верилось, что я сижу здесь, в кабинете главы корпорации и всерьез с этой самой главой обсуждаю… вот это!

Только бы не краснеть слишком сильно!

— Поцелуи, — я остановилась на самом вопиющем пункте.

— Поцелуи? — Уолтер оживился и подался вперед.

— Никаких поцелуев!

— Что значит — никаких поцелуев? Они однозначно входят в комплект ухаживаний. У вас когда-нибудь были ухаживания без поцелуев?

— Были! — отрезала я, задирая нос.

— Помимо случая, когда ухаживающий был вам противен?

Я почти отрезала: «Вы мне противны!» — но почему-то только почти. Фраза зависла на кончике языка, но так и не сорвалась. Во-первых, все же в лицо заявлять это подобному человеку не очень умно. А во-вторых, это все же и не совсем правда. Противен, конечно, но совсем не так, как прыщавый однокурсник, преследовавший меня с первого по третий курс, пока его не отчислили за полную неуспеваемость.

За мгновения колебания момент был упущен.

— Поцелуи остаются, — категорично объявил Уолтер и милостиво добавил. — Но если хотите, мы можем детально обговорить их количество, качество и места, так сказать, приложения…

«Если хотите!» — передразнил внутренний голос. «Места приложения!».

Щеки горели, руки холодели, и очень хотелось приложить последние к первым, но я держалась.

Какой дурдом!

— Ладно, оговорим. Только в щеку.

— В щеку, дорогая, я целую матушку, а не женщину, за которой ухаживаю. И вообще…

— Ладно, только выше шеи! — перебила я, пока Энтони не углубился в рассуждения, которые я однозначно не хочу слышать. — Это мое последнее слово!

— А ручки, мадам? — притворно изумился мерзавец. — Как же ручки?

— Я вам ручки над головой подниму в случае необходимости — подпрыгнете! — рявкнула я, потихоньку зверея.

Уолтер вскинул руки в притворном жесте капитуляции и принялся активно переписывать контракт уже не на полях, а между печатных строк. Я смотрела на красивые мужские пальцы, сжимающие золотое перо, на то, как оно с едва слышным скрипом царапает бумагу, оставляя за собой чернильную вязь из слов, и тоже подумывала о капитуляции — может быть, еще не поздно признать себя идиоткой и сбежать?..

Дурдом. Просто дурдом. А ведь с виду — серьезный мужчина. Промышленник.

— Сроки, — обозначила я новый пункт обсуждения, когда в правках была поставлена точка. — Тут ничего не указано про сроки.

— Пока мне не надоест? — Уолтер насмешливо вздернул бровь.

— Хорошо, — смиренно кивнула я. — Только будьте любезны, обозначьте в контракте, когда именно вам надоест. У меня, вообще-то, и помимо вас личная жизнь имеется и мне ее надо планировать!

— Ваша личная жизнь, если она имеется, нарушает пункт об эксклюзивности принимаемых… ох, простите, предоставляемых услуг!

— Кстати об эксклюзивности! — уцепилась я. — С учетом того, что вы требуете соблюдений условий контракта и на людях, я требую, чтобы эксклюзивность — на людях! — была в таком случае взаимная.

— Хотите сказать, я не должен встречаться с другими женщинами?

— Да, — отрезала я. — У меня, между прочим, репутация.

— У меня, между прочим, тоже! — фыркнул Уолтер.

— В таком случае, если вам так дорог статус бабника, еще раз хорошенько подумайте о сроках, — в свою очередь расфырчалась я. — Чем быстрее они истекут, тем быстрее сможете вернуться к своей… репутации!

— Мадам умеет выбирать аргументы, — серые глаза прищурились и, если бы не общий абсолютно издевательский вид, я бы подумала, что мне в самом деле удалось его «приструнить». — И какие же вы предлагаете сроки?

— Недельку? — с затаенной надеждой предложила я.

Уолтер посмотрел на меня так выразительно, что мне даже против воли сделалось неловко за столь вопиюще глупое предложение. Я подумала и внесла следующее предложение:

— Две?..

На этот раз взгляд был другим — цепким и оценивающим. Уолтер рассмотрел меня с золотистого пуха на макушке до кончиков ботинок (еще вполне новых, между прочим!), попутно заглянув в душу и прикинув за сколько ее сможет если что продать.

— Три. Месяца.

Ха! Ну и самонадеянный вы мужик, господин Энтони Уолтер!

— И еще по этому вопросу.

— Мадам никак не угомонится?

— Там ничего нет про неустойку. А это, между прочим, очень важно.

— Какую-такую неустойку?

— А вот вдруг буквально завтра в мою жизнь придет мужчина, ниспосланный мне судьбой?

— К примеру, Карл Лоуренс? — буркнул Уолтер, не поднимая головы и дописывая что-то в контракте.

— Хорошо бы, но он женат. Подберите другой пример.

— К примеру — внезапно разведенный Карл Лоуренс.

Я закатила глаза: с фантазией у вас, господин промышленник, как и со знанием ученых мужей королевства — туго!

— Допустим. Хотя это крайне маловерятно, его жена…

— Неустойки не будет, — перебил меня Уолтер, поморщившись.

— То есть, мы разойдемся мирно? — уточнила я.