Испытания любимого кота фюрера в Сибири

– Верно: зачем нам жалкие ошметки наказанных миллионерш? Лучше целенькие трупы. Это как-то наглядней.

– Кстати, мертвых тварюг, как жертв покушений, не запрещено показывать по телевидению.

– Значит, оповестим криминальных репортеров заранее. Приедут, снимут, дадут в эфир.

– Наше истребительное творчество богатейших тварюг будет выглядеть гениально.

– Кстати, если киллер попадется, то какой срок получит?

– В самых юридически продвинутых странах за убийство тварюги, даже умышленное, светит самое большое – года три, да и то условно.

– Леди и джентльмены, план операции «Финансовая экзекуция» ставится на голосование.

Возражений против ликвидации мяукающих богачей в Норвегии, Швейцарии, Аргентине, Канаде, Голландии, Монако и Кипре не последовало.

На экранах застыл список обреченных на казнь.

13. Постылый уют

Аристократ, разбалованный непрерывным благополучным существованием, получил жестокую встряску.

Хамская выходка сибирской дамы привела к необратимым последствиям.

Как и невольный демарш магната.

Аристократ узнал, что самое плохое, самое гадкое, самое отвратительное – это внезапная утрата вечной хозяйской любви.

В особняке все было по-прежнему – тихо, спокойно, комфортно.

Только перекошенная картина, ближняя к дверям спальни, напоминала о недавнем роковом инциденте.

Аристократ выместил досаду, исцарапав полотно.

Аристократ понуро и вяло дотащился до своей комнаты.

Вкрадчиво прошелестела завеса лаза.

Прошелся из угла в угол.

Двадцать персональных квадратов не вернули коту ни любви, ни покоя.

Прилег на лежанку, но через мгновение бросился в гущу игрушек.

Самоходная мышь и крыса с мигающими глазками не обрадовали.

Попугай на резинке не вызвал азарта.

Ежик с иглами, приятными для лап, остался нетронутым.

Шагающий бычок в попоне цвета испанского флага тоже не удостоился контакта.

Аристократ прилег на пол.

После случившегося краха не спалось, не игралось.

Аристократ покрутил головой, пытаясь взглядом отыскать хоть что-то доброе и милое.

Ничего не влекло, не манило.

Аристократ прополз на животе до шаров.

Обычно при ударе лапой маленькие шары звенели спрятанными внутри колокольчиками, а большие издавали такты самой знаменитой симфонии мира.

Хозяин, заходя навестить кота, частенько катал шары, извлекая колокольные звуки.

Хозяйка предпочитала только симфонические.

Тевтонец неловко тронул носом гладкий маленький шар – тот еще сохранил запах крепких уверенных рук.

Тевтонец дотянулся до рифленой поверхности большого – этот основательно пропах лаком и духами.

Но обожаемые ароматы усилили тоску и вызвали короткий приступ гнева.

Аристократ устроил в комнате погром и, разметав все, что попало ненароком под когтистые лапы, вывалился в коридор.

Пусто, гулко, противно.

Аристократ рванул в сторону лестницы.

Судя по звукам и ароматам, внизу шеф-повар колдовал над очередным кошачьим блюдом.

Аристократ, совершая ненужные прыжки, добрался до кулинарного излишества и холодильного изобилия.

Но кухня не успокоила и не утешила.

Шеф-повар, увлеченный освоением рецепта, швырнул заявившемуся не вовремя коту шматок куриного мясца.

Но тевтонец, не притронувшись к вкуснятине, покинул место былых пиршеств.

Испорченное утро становилось невыносимым.

Аристократ, ускорившись, взобрался на чердак. С чердака – на крышу.

Флюгер не ошибся, предсказав еще на рассвете изменение в жизни немецкого кота. Недаром арабское слово «азимут» означает «путь».

Металлочерепица, нагретая солнцем, и безоблачное небо вызвали у тевтонца неприязнь.

Флюгер не мог объяснить коту, что хорошая погода может смениться дождем и снова вернуться. Потерянная любовь не возвращается никогда.

Аристократ, не задерживаясь в сумраке чердака, повторно спустился вниз.

Аристократ залез в темный закуток под лестницей, где любил прятаться.

Но на этот раз теснота вызвала раздражение вибрисов и усов.

Аристократ пробежался до площадки с лифтом.

Свежие пахучие следы сбежавших от завтрака предателей снова напомнили коту о том, как легко и просто любимец семьи превратился в никчемное приложение к икебанам, хрустальным бра и мебельному гарнитуру столовой.

Дом начал казаться чужим и враждебным.

Коридорные фотографии, запечатлевшие трехлетнее непрерывное котовое счастье, заметно потускнели.

Тевтонец, ошалевший от несправедливости судьбы и козней фрау Фортуны, напрасно метался по этажам, пытаясь отыскать хотя бы призрачные остатки утраченного счастья.

Бессмысленный поиск остановили антикварные часы. Куранты просигналили, что для немецкого кота наступило время одиночества.

И время ухода.

Разозленный тевтонец кинулся в сторону издевательских звуков с намерением сделать возле двери обильную лужу.

Но владелец рудников и приисков, забирая из сейфа пачки денег, так спешил, что оставил кабинет открытым.

Аристократ проник внутрь.

Представилась возможность проститься навсегда с тем, к чему привык. С кожаным диваном, сибирскими сувенирами, немецкими презентами, директорским креслом, письменным столом, рельефным глобусом, инкрустированным драгоценными камнями, аукционным номером и гравюрами, изображающими рекордные золотые самородки.