Испытания любимого кота фюрера в Сибири

А золото всегда и везде провоцировало людей на грабеж и насилие.

Единственная тропа, соединяющая шоссе и охотничье жилье на границе заповедника, намного повышала вероятность нежелательного соприкосновения элитного тевтонца с браконьером, который пристреливал новенькую двустволку.

В старом зимовье, сложенном из неотесанных бревен и покрытом слоями коры, браконьер закончил пить крепко заваренный чай без сахара.

Пустой котелок стоял на остывающей железной печке, которая занимала весь передний угол.

В дальнем углу на топчане из сосновых плах валялся овечий полушубок, служивший одеялом.

На приколоченных к стене ветвистых рогах матерого изюбря, добытого прошлым летом, в период гона, висело на еще не обтертом ремне курковое ружье.

Браконьер опоясался патронташем, набитым в два ряда гильзами с дробью, картечью и пулями-жаканами.

Браконьер снял двустволку со стены и вышел наружу.

Тропа начиналась от кострища.

Браконьер вогнал в правый ствол патрон с картечью на крупную дичь, а в левый – с пулей, на медведя или беглого зэка.

Тропа огибала сучковатую чурку с топором и окровавленную колоду для разделки туш.

Начать пристрелку ружья опытный нарушитель закона решил у болота, где не шарятся городские придурки, собирающие черемшу.

Тропа заворачивала в чащу за ямой, заполненной вскрытыми консервными банками.

Браконьер прекрасно знал, что, пока не открылся промысловый сезон, егеря в отпусках и загулах. И пробная стрельба обойдется без последствий.

Апологет запретной охоты терпеть не мог поражать неживые мишени вроде пустых бутылок и не доверял фабричным патронам. Сам отбирал и вставлял капсюли. Взвешивал порох на аптекарских весах. Прикатывал дробь. Рубил картечь. Наносил на свинцовые пули насечки. Вырезал пыжи из войлока. Заливал снаряженные латунные гильзы воском.

Тропа упрямо направляла утомленного Аристократа к неизбежной гибели.

Браконьер двигался от зимовья, тевтонский гулон – от болота.

Задача, похожая на легкую арифметическую, превращалась в сложнейшее уравнение со многими неизвестными.

Огневая стычка с каждой минутой становилась все более неизбежной.

Аристократ на очередном повороте расширяющейся тропы устроил передышку.

И браконьер еще издали заметил блеск золота, который нельзя было спутать ни с чем.

Прошлой осенью вольный стрелок заимел в качестве добычи шикарное колье с вкраплением изумрудов, пару тяжелых сережек и массивное обручальное кольцо.

Одна разряженная фифа бездумно тормознула на обочине шоссе и, бросив руль, устремилась в ближайшие кусты справить нужду.

Затаившийся за толстой сосной браконьер не стал долго раздумывать и засадил писающей дурехе прикладом по затылку.

Насиловать раскоряченную с обнаженными ляжками глупую женщину не имело смысла. Оставлять правоохранительным органам сперму для анализа глупо, а вот ободрать украшения – в самый раз.

Разжившись дорогими побрякушками, браконьер на всякий случай проколол машине колесо, чтобы очухавшаяся жертва подольше не могла добраться до города.

Об этом случайном грабеже промолчали телевизор, газеты и радио.

Наверняка фифа никому не рассказала о позорном инциденте, а просто купила изумрудный гарнитур лучше прежнего.

А браконьер на вырученные деньги приобрел у соседа-пенсионера незарегистрированную двустволку, пребывающую в безделье еще с застойных времен развитого социализма. После обмывки ружья пенсионер за дюжину пива отдал бездымный порох и свинцовые пластины.

Теперь, заметив блеск золота, рецидивист-любитель размечтался о снегоходе, на который никак не удавалось накопить.

Кота выдал ошейник 999-й пробы.

Полуденное солнце вертикально линовало сыроватый полумрак, и один из шальных лучей попал точно в ювелирное изделие с выгравированным славянской вязью именем «Аристократ».

Тевтонец отреагировал на щелчок взведенного курка и, подчиняясь интуиции, метнулся с тропы вниз по склону.

Грохнул выстрел, и картечь лишь подняла красноватую пыль от утоптанного суглинка.

Браконьер, не успев приноровиться к ружью, промазал.

Раскатистое эхо разнесло по всей округе, что началась охота на тевтонского гулона.

Седьмой этап. Испытание дорогой

1. Судьбоносная потеря

Эхо старательно подсчитывало каждый промах.

Блудный кот, обогащенный золотом, ввел браконьера в охотничий раж.

Все живое убралось подальше.

Дуэль между тевтонским гулоном и алчным человеком продолжалась без свидетелей.

Браконьер слишком торопился.

Талант экстрасенса давал Аристократу единственный шанс уцелеть под обстрелом.

Браконьер ловил на мушку золотой сюрприз.

Тевтонский гулон, предчувствуя мгновение спуска курка, срывался из выцеленной точки в сторону.

Браконьер, приняв отдачу плечом, не успевал порадоваться.

Вспышка и грохот заставали кота в завершающей фазе спасительного пируэта.

Тевтонский гулон, удаляясь, закладывал противодуплетный зигзаг.

Браконьер стрелял, стрелял и стрелял, заряжая наудачу разные патроны.

Боек плющил капсюль.

Пороховые газы срывали воск.

Дробь, предназначенная для водоплавающей дичи, уродовала стволы берез.

Картечь для кабана и других парнокопытных кучно вонзалась в замшелые валежины.