Испытательный срок

— Нечего тут пояснять, — пожал плечами Коновалов. — Медальон смертника, автомат... Все и так понятно.

— Чего — медальон?! — настаивал Макс. — Чего — автомат?!

Остальные молчали, переводя взгляды с Макса на Коновалова.

— «А-91», — медленно, с расстановкой произнес Коновалов. — С оптикой и глушаком. Из такого можно было в вас не попасть только специально. Снял и оптику, и глушак. Прыжок их в сумке нашел. Значит, «защитник» этот просто отвлекал внимание. Опять же — медальон.

— Не понимаю, — помотал головой Колобок. — Ты прости, Юр, может, я и правда такой тупой, но — не въезжаю совершенно.

— Чего тут въезжать-выезжать-то?! — взвился Прыжок. — Он же специально снял глушак! Чтобы выстрелы типа слышно было! И оптический прицел снял! Не нужен потому что! Эта пушка, она же на две сотни метров бьет! А он же типа не собирался вас мочить, ему внимание наше отвлечь надо было! Чтобы шумно, и все такое! Смертник он! С медальоном на шее! Это же такая фигня — наговорить его специально, так у надевшего волю начисто отшибает! Он сам на смерть пойдет, с радостью типа! И все такое!

— Кстати! — встрепенулась Эллина. — Как там Маркулий? Живой?

— Живой, — кивнул Прыжок. — Штаны сушит...

— Ты, Прыжок, на меня бочку не кати, — неожиданно миролюбиво заявил Макс. — Сам знаешь, как я к Даше относился.

— Я много чего знаю, — протянул Прыжок, не сводя с Макса тяжелого взгляда. — Гораздо больше, чем тебе кажется.

— Вот и хорошо, — кивнул Макс. — Вот и сделай соответствующие выводы, — и посмотрел на Прыжка точно таким же тяжелым и ненавидящим взглядом.

— И ты, Макс, тоже, — неожиданно заявил Коновалов.

— Что?! — не понял Макс.

— Выводы сделай, — пояснил Коновалов. — Соответствующие.

13. ПУСТОШЬ

Нормальная машинка, правильная! Глушак, конечно, не по делу, но с ним она выглядит солиднее. Опять же — оптика, прибор ночного видения, лазерник. Все это я в сумке откопал. Не, правильная машинка, сотни на две метров берет конкретно. А если собраться и потренироваться чуть, то и на все четыре сотни. Клево!

А свой старенький «Пэ-Эм» я так и не нашел. Потерялся он типа. Ну и фиолетово мне, новая машинка ни в какое сравнение не лезет. Так что теперь я выгляжу неслабо.

Эллина, зараза, хотела было на мой автомат лапу наложить. А вот хренушки ей, суке!

Когда мы в подвал вернулись, она посмотрела на автомат мой, руку протягивает и таким строгим голоском мне:

— Дай-ка сюда!

— Давалка не по твоему размеру, — отвечаю. А сам уже — палец на предохранитель.

— Я кому сказала? — напирает.

— От кого ответ услышала, тому и сказала, — пожимаю плечами и предохранителем — щелк!

— Доиграешься, Прыжок, — говорит. И свой «калаш» передвигает, чтобы удобнее стрелять типа.

— А ты уже доигралась, — отвечаю и в брюхо ей стволом.

— Дурак! — говорит. — Может, на нем заговор какой?

— Ага, — киваю. — Дырочки в стволе нету, пуля вылететь не сможет...

Катя прыснула, а Эллина ее прямо аж взглядом сожгла.

А фиолетово мне все эти заговоры-наговоры! Знаю я, что не будет мне ни фига от них! А если что там и правда есть, то есть и человек, который мне поможет.

Слышал я такое выражение — ангел-хранитель. Вот у меня тоже есть такой ангел. Женщина та. Имени ее не знаю, но верю: и сохранит, и спасет. Как сегодня, когда чернь мерзлая, что от броневика Катиного расползалась, меня едва не скрутила. Верю я ей, женщине этой. Никому и никогда в жизни не верил, а ей верю.

Может, напрасно верю — не знаю. Но разбираться не хочу. И не буду. Вот так вот! А кто иначе считает, может это свое мнение засунуть себе куда-нибудь поглубже и пробкой заткнуть...

Юрка-то сразу мою сторону принял насчет оружия. Не понравилось ему, что Эллина автомат мой лапать потянулась.

— Трофейное, — говорит, — нельзя.

Не, нормальный парень, оказывается. Хоть и сволочь, конечно, — в Корпусе служил, сука...

Эллина, когда поняла, что захапать мою машинку не выйдет, орать принялась. Типа мага я одного оставил. А и чего? Не случилось же с ним ни фига, все в порядке.

Откопали мы его в подвале, сидел он там, зарывшись в тряпье какое-то. От страха дрожал, заклинания какие-то читал. Катя говорит, что не заклинания это, а молитвы. А по-моему — один хрен.