Испытательный срок (СИ)

— Это тебе, гастарбайтер, — Макс обличающе ткнул пальцем в сторону Зарецкого.

Ярик на пару мгновений бросил топтаться по клавиатуре и выглянул из-за мониторов.

— Сокольническая ветка по тебе соскучилась, коренной ты москвич, — беззлобно фыркнул он. — Вернусь из отпуска — по всей прогоню, от конечной до конечной.

Макс довольно заржал.

— Нежить, как узнает, сама разбежится! Смотри, я ведь напомню, не отвертишься. Если, конечно, не уволят тебя к тому времени…

Ксюша метнула в его сторону пламенный взгляд, и Некрасов мигом прикусил язык. Тема так и висела в воздухе без малого два месяца, никем не тронутая и оттого ещё более душная. Пока кипело и брызгало грязью дело «Цепи», всем было не до того, а теперь леший знает, что будет. Макс виновато покосился в сторону невозмутимого Зарецкого и принудил себя собрать в кучу остатки благостного настроения.

— Ир, что там ещё осталось?

Шаповалова покладисто сверилась с листком. Ей тоже не хотелось уходить в неприятный разговор.

— За умение разбираться в людях, трудолюбие и готовность идти до конца, — прочитала секретарша слегка торопливо.

— А вот это — Мишке, — уверенно определил Макс. — Ты специально, что ли, меня на самый конец оставила? Ну, давай, я готов!

— Тебе — за способность учиться, принимать решения в экстремальных обстоятельствах и брать на себя ответственность, — Ира отложила бумагу и снова взялась за мышку. — Всё, ребят, а то не успею — останетесь без премий…

Дверь тихонько щёлкнула и впустила в кабинет мрачного Старова. Все тут же обернулись к нему; Ярик вскочил с места, разом позабыв про отчёт.

— Ну что там?

— Пожизненное, — сообщил Мишка, ни на кого не глядя. — Заменили… В последний момент.

— Дал кому-нибудь на лапу, сволочь, — прошипела Оксана. — Надо бы суд проверить, а? На верность служебным клятвам…

— Да вроде по закону так можно, — сказал Макс, задумчиво хмуря лоб. — Учли какие-нибудь… прежние заслуги…

— Или добрые намерения, — Чернов брезгливо поджал губы. — Он же всё вопил, что старался на благо родины…

— Знает много, вот и пожалели, — сдержанно предположил Ярик. — Миш, а как…

— Допрашивать будут, — буркнул Старов и плюхнулся в кресло. — Сафонов возьми и ляпни, что Аня ему тогда сказала… ну… что тебя в городе нет. Я сдуру вякнул, а она… Вроде как руки развязала…

— Оправдают, — заверил друга Зарецкий. — Не по злому же умыслу.

— Да она вообще ни о чём не знала, — глухо сказал Мишка. — Не представляю, как она сейчас держится… Коммуникации всё растрепали, каждая собака теперь в курсе…

Ксюша невесело хохотнула.

— А ты как хотел? Влиятельнейших людей сообщества под замок посадили — и чтоб никто ничего не мяукнул? Спасибо хоть секретку не публикуют, — она бросила тревожный взгляд на Зарецкого.

— Надо перетерпеть, — негромко сказал Ярослав. — Шумиха рано или поздно уляжется.

— И всё станет как раньше? — с надеждой пискнул Андрей.

Мишка помотал головой.

— Нет, Андрюх. Как раньше уже не будет.

— Всё, что ни делается, к лучшему, — торжественно изрёк Макс и потянулся за кружкой. Витавший в воздухе чайный аромат наконец его соблазнил.

— Это опасное заблуждение, — заметил Зарецкий.

Макс скорчил в ответ недовольную гримасу, но в полемику ввязываться не стал. Разговор увял как-то сам собой. Мишка уныло разбирал какие-то бумаги, Ярик дописывал отчёт, Костик изображал страшную занятость, Андрей украдкой почитывал лежавшую в стороне от клавиатуры книжку — только Ксюша и Макс честно бездельничали, время от времени поглядывая на часы. После долгих недель изнурительных допросов, очных ставок, штудирования законов, возни с уликами и бесконечных судебных заседаний можно и чуть-чуть полениться. Или, наоборот, взбодриться той же пробежкой по метро: в сравнении с ползучей человеческой подлостью старая добрая нежить безобидна, предсказуема и проста в обращении. Отпустит его Верховский в одиночестве бродить ночью по тоннелям? А чего бы и нет, шеф отнюдь не похож на заботливую наседку…

Начальник, лёгок на помине, стремительным вихрем ворвался в кабинет, заставив всех подобраться и вспугнув зачитавшегося Бармина. Судя по выражению лица, шеф пребывал либо в крайней степени раздражения, либо в глубочайшем удовлетворении — а может, и то, и другое сразу. Остановившись у стола Зарецкого, он протянул подчинённому тоненькую пачку бумаг:

— Подписывай.

Ира вздрогнула, нервно вцепилась в подлокотники кресла. Ярик, озадаченно хмурясь, молча изучал документы; Ксюша вытянула шею, пытаясь заглянуть ему через плечо, но потерпела неудачу и с раздосадованной миной отвернулась к монитору.

— Других вариантов нет? — спокойно спросил Зарецкий, не отрываясь от бумаг.

— Есть. Для отдела лучше такой, — ядовито отозвался шеф. — Ещё глупые вопросы?

Ярик качнул головой и вытащил ручку из нагрудного кармана. Ира спрыгнула с кресла — в лице ни кровинки, руки судорожно сжаты в кулаки. Мишка, тоже бледный и хмурый, наградил начальника тяжёлым взглядом.

— Александр Михайлович…