Исс и Старая Земля

Каткар метнулся в еще более густую тень, окончательно замер, скрючившись, и проговорил прямо в теплый песок:

— Шард Клаттук! Ты меня слышишь? Шард! Шард Клаттук!

Откуда-то снизу послышалось подобие голоса, и Глауен стал подползать все ближе. Под руками стали чувствоваться какие-то горизонтальные ребра.

— Отец? Это я, Глауен!

— Глауен! Я пока жив или верю, что жив.

— Я пришел за тобой. — Глауен бросил быстрый взгляд на Каткара. — Но как мы поднимем запоры?

— На каждом углу камень, отодвинь.

Глауен повел рукой по запорам и нашел пару тяжелых обломков скалы. Он отодвинул их, в то же время Кат кар орудовал на другом конце дыры.

— Давай руку, — прошептал Глауен, опускаясь в яму как можно глубже.

Шард ухватился за его ладонь, и Глауен стал изо всех сил тянуть отца вверх. Постепенно над краем дыры показалась голова Шарда.

— Я знал, что ты придешь. Мне нужно было только дожить.

— Идемте, — быстро зашептал Каткар. — Надо положить запоры на место, как было, чтобы никто сразу не заметил.

Собачья дыра снова была перекрыта, и камни водворены на место. Все трое поползли прочь: первым Каткар, потом Шард и позади всех Глауен. Но вскоре пришлось вновь остановиться, чтобы решить, куда следовать дальше. Свет прожектора упал на лицо Шарда, и Глауен не веря своим глазам, смотрел на искаженное почти до неузнаваемости лицо отца. Глаза его, казалось, совсем провалились, как у черепа, пергаментная кожа обтягивала кости. Словно почувствовав этот взгляд, Шард криво усмехнулся.

— Вероятно, я выгляжу не лучшим образом.

— Не лучшим. Но идти ты можешь?

— Идти — да. Но как ты нашел меня?

— Длинная история. Я вернулся домой только неделю назад, и сразу получил информацию от Флоресте.

— Так всем этим я обязан Флоресте?

— Поздновато — он умер.

— А теперь быстро к калитке, а дальше вдоль изгороди, как сначала! — кивнул Каткар.

Они просочились через калитку как тени и стали продвигаться к деревьям, которые под напором ветра раскачивались, издавая какой-то невыносимо заунывный звук. Каткар еще раз осмотрелся.

— Быстро! На дерево!

Длинными прыжками он подбежал к своему дереву и начал карабкаться вверх. Потом неверными движениями полез Шард, потом Глауен. Взобравшись и поглядев, с каким трудом Шарду дается каждый дюйм, Каткар просто рывком втянул его внутрь. Потом поторопил Глауена.

— Живо! Проклятые уже близко!

Наконец влез и Глауен, и Каткар захлопнул свою дверь-ловушку. Снизу донеслось шипение и звук прыжка. Глауен посмотрел на Каткара:

— Убить?

— Нет! Эта падаль поднимет такой гвалт! Пусть лучше просто уйдет. Давайте в дом.

Внутри всем троим не оставалось больше ничего иного, как ждать. В лачугу слабо проникал свет от фонарей, освещавших изгородь, и этот тусклый свет полосами ложился на измученное лицо Шарда. Глауен еще раз поразился происшедшими с отцом переменами.

— Я вернулся на станцию лишь неделю назад и очень хотел тебя увидеть, но никто не мог сказать мне даже приблизительно, где ты. Флоресте предоставил мне факты, и я поспешил сюда. Прости, отец, но раньше было никак.

— Но ты пришел, и я знал это.

— А что же случилось с тобой?

— Меня заманили в ловушку, очень умно и очень точно. Меня предал кто-то на Станции.

— И ты знаешь, кто это?

Не знаю. Я был на патрулировании, и за Мармионом заметил флаер, летевший на запад. Машина была явно не наша, и я не сомневался, что она идет из Йиптона. Снизившись, я какое-то время шел за ним так, чтобы оставаться незамеченным.

Потом флаер свернул восточнее, вокруг Вындомских Гор, а потом через Виллавейскую пустошь. Там снизился и приземлился на небольшом лугу. Я тоже спустился, дал круг, высматривая для посадки место, позволившее бы мне продолжать оставаться невидимым. Я хотел захватить машину и пассажиров, а уж потом разобраться, что со всем этим делать. Вскоре я обнаружил идеальное место для посадки, в полумиле к северу, рядом с низкой каменной грядой. Ах, все с самого начала было просто, слишком просто! Как я только вышел, на меня накинулись три йипа, отобрали винтовку, связали руки и приволокли меня и флаер сюда, на Шатторак. Все было рассчитано и проделано отлично. Итак, некто со Станции, имеющий доступ к расписанию патрульных полетов, оказался шпионом или еще того хуже — предателем.

— Это Беньями, — сразу же ответил Глауен. — Во всяком случае, я в этом почти уверен. И что было потом?

— Уже ничего особенного. Они посадили меня в эту дыру, где я и сидел. Через пару дней ко мне кто-то спустился, но кто, я не мог в точности разглядеть, был виден только силуэт. Человек заговорил, и голос показался мне знакомым. Во всяком случае, я, вероятно, слышал его раньше. Такой низкий, немного с придыханием голос. И он сказал: «Шард Клаттук, ты здесь сидишь и здесь сдохнешь. Таково наказание». Я поинтересовался, за что. «И ты еще спрашиваешь? — послышалось в ответ. — Подумай-ка, какие страдания ты причинил невинным жертвам?» Я промолчал, поскольку говорить мне было нечего. И некто ушел. Это было мое последнее общение с живыми.

— И кто бы это мог быть?

— Не знаю. И не думал об этом.