Исследование авторитарной личности

Тема важнейших историй ужаса Томаса — это якобы заговор с целью создания финансовых кризисов и банкротств. Когда он обсуждает коммунистическое понимание собственности, он привлекает не понятие социализации, а только понятие манипуляции, которая лишает людей всего их состояния. Из типично фашистского отождествления «коммунистического заговора» с «заговором банкиров» извлекает выгоду в первую очередь антисемитизм. «Несколько лет назад встретились мужчины. Дайте мне рассказать вам их план и их программу и слушайте, что они сказали: „Мы открыли боевые организации в различных государствах, где имеются восстания и скоро будут беспорядки и банкротства повсюду“. Это было незадолго до 1929 г., когда мы увидели, что к этому идет дело в США. Мои друзья, разваливается одна нация за другой, мы видели столицы мира в смуте, мои друзья. Теперь мы это видели в наших США. Мятеж и банкротство скоро будут повсюду. Слушайте, что они говорят. Мы будем выдавать себя за спасителей рабочих от эксплуатации. Когда мы их будем уговаривать вступить в нашу армию социалистов, анархистов и коммунистов, мы протягиваем им руку всегда под прикрытием господства братства». Хотя Томас маскирует эти высказывания как цитаты, он никогда не приводит точные источники. Очень вероятно, что он вычитал их из фашистских газет или памфлетов, так как нет ничего смешнее, чем изображение якобы официального коммунистического соединения социалистов, коммунистов и анархистов. Он продолжает: «Разве это не то, что они сделали с нашей нацией? Разве это не то, что заставляет лопаться один банк за другим, пока, мои друзья, не будут разорены тысячи банков в США». По марксистской теории, законы капиталистического производства вызвали кризис. Фашизм наносит ответный удар, приписывая кризис манипуляции коммунистов, однако он не старается вскрыть, как функционируют эти сатанинские махинации или как коммунисты вообще, пока существует капиталистическая система, могли повлиять на экономику Америки. То, что определенная группа капиталистов, а именно финансистов, в заговоре с коммунистами, остается для слушателей Томаса единственно возможным объяснением, хотя оно и не выражается четким образом. Посредством такой техники, которая имеет различные преимущества, можно дискредитировать в первую очередь коммунизм; он не выступает больше как всеохватывающая общественная система, а как хитрый обман жадных до прибыли рэкетиров. Более того, посредством этой техники можно обвинять специально подобранную капиталистическую группу «непродуктивного капитала» в подрыве основ частной собственности, которую банкиры должны как дельцы представлять. Кто подвергается такой пропаганде, должен был бы, собственно говоря, возразить, что никакая капиталистическая группа не будет интриговать против системы, которой она обязана собственной прибылью. Однако как абсурдна ни была бы эта техника, фашистская пропаганда все время к ней прибегает. В доверительной речи Томас подогревает, например, старую историю о международных еврейских банкирах, которые финансировали большевистскую революцию. Очевидно, эта формула имеет мощную иррациональную психологическую опору. Комбинировать ненависть к евреям как к капиталистам с проклятиями в их адрес, как к подрывным радикалам — это самый простой путь. Многие люди, которым довольно непонятны операции на бирже, например, термины, Hausse и Baisse[110], не доверяют банкирам. Последствия, которые они часто испытывают на собственной шкуре, заставляют их персонифицировать анонимные причины финансовых потерь и обвинять жадные группы заговорщиков. Хотя свойственный биржевым сделкам этикет далеко идущего «иррационального», непредвиденного, побледнел в эру экономической концентрации, позиция по отношению к финансистам в эпоху, когда «финансовый капитал», кажется, потерял многое от своей власти XIX века, стала привычной. Эта позиция принимает даже угрожающий характер. Причиной для сегодняшней вражды является, по-видимому, как раз чувство, что банкир не имеет больше прежней власти, что его легко устранить. Представление о его всемогуществе только рационализирует проснувшееся чувство его бессилия. Наоборот, представление, что коммунисты являются заговорщиками и преступниками, основывается на их отрицании капиталистической системы, которое навязывает им определенные ограничения при формулировании их целей и тактик и придает им в глазах многих мистический оттенок.