Исследование истории. Том I

«Окидывая предельно мрачным взглядом будущее человеческого рода, допустим, что он сможет просуществовать, предположительно, еще два миллиарда лет — период, приблизительно равный возрасту Земли. Тогда человечество (если рассматривать его в качестве существа, которому суждено прожить семьдесят лет), хотя и родилось в доме, существующем уже семидесятилетие, имеет отроду всего три дня… Совершенно неопытные существа, мы присутствуем при первых лучах рассвета цивилизации… В свое время утреннее сияние должно разрастись в свет обычного дня, а он, в некоем весьма отдаленном веке, уступит место вечерним сумеркам, предвещающим окончательную вечную ночь. Но нам, детям рассвета, не стоит думать об этом далеком закате»^{100}.

Тем не менее современные западные защитники предопределения или детерминистского объяснения надломов цивилизаций не пытаются связать судьбы этих человеческих институтов с судьбой физической Вселенной в целом. Вместо этого они обращаются к закону старения и смерти с более короткой длиной волны и заявляют о том, что действие данного закона распространяется на все живое на этой планете. Шпенглер, чей метод начинается с метафоры, из которой он впоследствии развивает свою аргументацию, как если бы она была законом, основанным на наблюдаемых явлениях, заявляет, что каждая цивилизация проходит через ту же последовательность возрастов, что и человеческие существа. Однако все его красноречие на эту тему так нигде и не достигает уровня доказательства, и мы уже отмечали, что общества ни в каком смысле не являются живыми организмами. В субъективных понятиях это умопостигаемые поля исторического исследования. В объективных понятиях общества представляют собой точки пересечения соответствующих полей активности множества отдельных индивидуумов, которые сами являются живыми организмами, но которые не могут превратиться, словно по волшебству, в великана по своему собственному образу, вне пересечения их собственных теней, и затем вдохнуть в это невещественное тело дыхание своей жизни. Индивидуальная энергия всех людей, являющихся так называемыми членами общества, и есть та жизненная сила, которая воздействует на историю данного общества, в том числе и на продолжительность его жизни. Догматически заявлять о том, что каждое общество имеет предопределенный срок жизни, так же глупо, как и заявлять о том, что каждая пьеса непременно должна состоять из определенного количества актов.

Мы можем отбросить теорию, утверждающую, что надломы возникают, когда каждая цивилизация близится к завершению своего биологического срока жизни, поскольку цивилизации — объекты такого рода, который не подчиняется законам биологии. Однако существует и другая теория, утверждающая, что (по какой-то необъяснимой причине) биологическое качество индивидов, чьи взаимоотношения образуют цивилизацию, таинственным образом ухудшается через определенное или неопределенное число поколений. Фактически [утверждается], что опыт цивилизации, в конце концов, существенным образом и необратимо ведет к вырождению.

Отцы, что были хуже, чем деды, — нас
Негодней вырастили; наше
Будет потомство еще порочней^{101}

.

Это означает, телегу запрягать впереди лошади и принимать следствие социального упадка за его причину. Ибо хотя во время социального упадка и может показаться, что члены пришедшего в упадок общества выродились в пигмеев или превратились в несгибающихся калек по сравнению с царственным ростом и величественной деятельностью их предков, живших в эпоху социального роста, приписывание болезни вырождению будет ложным диагнозом. Биологическое наследие эпигонов то же, что и наследие первопроходцев. Все старания и достижения первопроходцев потенциально достижимы и для их потомков. Болезнью, которая сдерживает детей упадка, является не паралич их природных способностей, но надлом их социального наследия, который не дает простора для приведения в эффективное и творческое социальное действие их неповрежденных способностей.

Эта несостоятельная гипотеза о расовом вырождении как о причине социального надлома иногда подкрепляется тем наблюдением, что во время междуцарствия, лежащего между окончательным распадом декадентского общества и появлением новорожденного общества, родственно с ним связанного через аффилиацию, зачастую имеет место Völkerwanderung [переселение народов], в ходе которого население одной и той же родины двух следующих одно за другим обществ подвергается вливанию «свежей крови». По логике post hoc propter hoc[495] предполагается, что свежий доступ творческой силы, который проявляет новорожденная цивилизация в ходе своего роста, является даром этой «свежей крови» из «чистого источника» «примитивной варварской расы». Затем делается вывод, что и, наоборот, утрата творческой силы в жизни предшествующей цивилизации должна была быть вызвана своего рода расовой анемией или пиемией, которую ничем, кроме свежего вливания здоровой крови, излечить нельзя.