Исследование истории. Том I

Наше исследование причин надломов цивилизаций привело нас к непрерывному ряду отрицательных выводов. Мы выяснили, что эти надломы — не «стихийные бедствия» (во всяком случае, в том смысле, какой этой фразе придают юристы). Не являются они и тщетным повторением бессмысленных законов природы. Мы также выяснили, что не можем приписать их потере господства над окружающей средой — природной или человеческой. Они не вызваны ни недостатком производственной или художественной техники, ни смертоносным нападением со стороны иноземных врагов. Последовательно отрицая эти непригодные объяснения, мы не пришли к предмету нашего поиска. Однако последний из ложных выводов, приведенных нами, неожиданно дал нам ключ. Показывая, что надломленные цивилизации встречали свою смерть не от руки убийцы, мы не находили причины обсуждать утверждение о том, что они были жертвами насилия, и почти в каждом случае приходили логическим путем исключения к вынесению вердикта о самоубийстве. Наибольшие наши надежды на некое позитивное продвижение данного исследования вперед состоят в том, чтобы развить до конца полученный нами ключ, и в нашем вердикте есть одна обнадеживающая черта, которую мы можем сразу же обнаружить. В ней нет ничего оригинального.

Вывод, к которому мы пришли в конце довольно тщательного поиска, был предсказан с безошибочной интуицией современным западным поэтом:

…В трагической жизни, Бог знает,

Нет нужды в злодее! Страсти плетут заговор:
Мы преданы тем, что лживо внутри нас.

Эта вспышка прозрения (из «Современной любви» Мередита[543]

) не была новым открытием. Мы можем найти ее у более ранних и более возвышенных авторитетов. Она открывается в последних строках шекспировского «Короля Иоанна»:

Нет, не лежала Англия у ног
Надменного захватчика и впредь
Лежать не будет, если ран жестоких

Сама себе не нанесет сперва…
Мы можем одолеть в любой борьбе,
Была бы Англия верна себе^{109}

.

Равным образом эта вспышка прозрения открывается и в словах Иисуса (Мф. 15, 17-20):

«[еще ли не понимаете, что] все, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон? а исходящее из уст — из сердца исходит — сие оскверняет человека, ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления — это оскверняет человека…».

Что же это за слабость, из-за которой растущая цивилизация подвергается риску остановки и падения на середине своего быстрого продвижения впереди утраты Прометеева élan[544]? Эта слабость должна быть радикальной, ибо хотя катастрофа надлома является лишь угрозой, а не несомненным фактом, эта угроза, очевидно, велика. Мы поставлены перед тем фактом, что из двадцати одной цивилизации, родившихся живыми и продолжавших расти, тринадцать уже умерли и погребены. Семь из восьми оставшихся явно находятся в упадке, а восьмая, наша собственная, также может пройти свой зенит и последовать за всеми уже известными нам. С эмпирической точки зрения, движение растущей цивилизации казалось чреватым опасностями, и если мы вспомним проведенный нами анализ роста, то увидим, что опасности исходят из самой природы того курса, которым идет растущая цивилизация.