Исследование океанских глубин

Около 5.30 начало смеркаться. Маленький Джо вытащил большую жаровню и поставил в проходе между фургонами. Когда угли разгорелись, наши коки показали все свое кулинарное мастерство. Лабан и Кьензи принесли рыбу и омаров, пойманных на блесну или руками, и принялись стряпать. Андре тем временем угощал желающих мясом моллюсков, которых он наловил. Я тоже отведал это яство и нашел, что оно здесь вкуснее, чем в Сан-Клементе. Когда первые куски рыбы и омары были готовы, возле жаровни выстроилась очередь голодающих. Маленький Джо принес помидоров, чтобы испечь, достал из холодильника несколько кусков мяса для желающих. Мы положили еду на тарелки и пошли в кают-компанию. К обеду всегда подавали вино, что особенно радовало французов. Фред полагал, что этот обычай имеет такое же важное значение для поддержания боевого духа солдат, как порция рома для моряков. В нашем винном погребе было обычное домашнее вино, и, по словам знатоков, оно было «не таким уж плохим». Еще бы: каждый вечер распечатывали одну-две бутылки.

Мы с Андре и Джо любили в тихие вечера слушать музыку, записанную Джо на пленку в Сан-Диего. Он с Ларри установил в фургоне стереофонический магнитофон, которым мы и пользовались. Андре особенно любил музыку Вивальди, Перселла, Генделя и Баха. Он и сам был неплохим музыкантом, к тому же прекрасно рисовал. Те, кто видел фильм Кусто «В мире безмолвия», помнят, как на борту «Калипсо» в жаркий день Андре играл на виолончели. Тогда шевелюра его была погуще, но улыбка осталась прежней. Именно в эти вечера я пристрастился к музыке эпохи барокко. Мы вновь в вновь проигрывали Генделеву «Музыку на воде». Хотя мы и находились далеко от Темзы, наше судно вполне походило на барку, воспетую композитором.

На следующий день доктор Гильермо П. Салас, которого мы все называли Биллом, директор института геологии при Мексиканском университете, спустился в каньон по одному из ответвлений. Он очень много сделал для того, чтобы добиться для нас разрешения работать в мексиканских водах. Салас полагал, что мексиканских морских геологов наверняка заинтересует исследование материковой отмели, примыкающей к их территории, с помощью подводного аппарата, поэтому он решил ознакомиться с приемами и способами его использования. Сегодня ученый хотел испробовать новую систему слежения за «Блюдцем» и привязать наблюдения к определенному участку дна. Он был недоволен тем, что во время двух предыдущих погружений мы не фиксировали, в какой именно части каньона наблюдали подводный рельеф. Билл предложил использовать карту, на которую нанесена сетка. Перемещаясь вдоль стенки каньона, дежурный катер должен сообщать подводному наблюдателю, в каком квадрате находится в данный момент аппарат, а тот в свою очередь будет отмечать местоположение на такой же карте.

Во время этого погружения выяснилось, что, используя этот метод, доктор Салас действительно мог некоторое время двигаться вдоль определенного контура, правда, при этом появлялись неувязки в определении направления движения «Блюдца». Мексиканский ученый отметил ряд трещин, идущих параллельно каньону.

Между тем доктор Шепард готовился к новому спуску, намеченному на среду, 29 января, чтобы исследовать отвесные склоны неподалеку от Отмели умирающих пеликанов. На участке глубиной 30 метров и песчаным дном вода была удивительно прозрачной. «Блюдце» спустилось по песчаному отлогому склону. Аквалангисты, сопровождавшие аппарат, обнаружили тоненькую струйку песка, скатывающуюся по склону. Прошло немногим более часа, прежде чем с «Шезама» передали распоряжение подготовиться к подъему «Блюдца». Оно поднималось медленно — не работала силовая установка. Что могло случиться с мотором? Гастон, словно рассерженная наседка, дожидающаяся отбившегося цыпленка, стоял на корме, дымя сигаретой, которую он обыкновенно выкуривал без остатка. Он держал в руке кабель телефона: дежурный водолаз должен был присоединить его к корпусу «Блюдца», чтобы Гастон мог связаться с Андре и выяснить, в чем дело. Неподалеку от места спуска на поверхность всплыло «Блюдце». «Бэрч-Тайд», подрабатывая машинами, подошел к нему кормой и, чтобы погасить инерцию, дал ход вперед. И вот послышался знакомый возглас Эрла: «Стоп машины!» Это значило, что водолаз мог спускаться в воду, не опасаясь удара винтов.