Исследования и статьи

«Московская История» рассказывает, что когда при Дворе слух промчеся, якобы бывшая царица Соломея в монастыре непраздна и вскоре имеет родити, — царь Василий послал вскоре бояр и двух знатных дам, чтобы прямо освидетельствовали Соломею. Соломея же, егда услышала в Суздаль приезд их, зело убоялася и вышла в церковь в самый алтарь и, взявся за престол рукою, стояла, ожидая к себе посланных; и егда к ней придоша бояре и дамы, просили ее, чтобы она из алтаря к ним вышла. И она к ним выдти не хотела. И егда вопрошена, что имеет ли она быть непраздна, она им на то отвечала, что я со всякою моею надлежащею должностию и честию была царица и перед несчастием своим за несколько времени стала быть непраздна от супруга моего царя Василья Ивановича и уже родила сына Георгия, который ныне от меня отдан хранитца в тайном месте до возрасту его; а где он ныне, о том я вам никак сказать не могу, хотя в том себе и смерть приму. Бояре же уразумели ея неправду и дамы, осмотря ее, что она никогда не была непраздна, возвратились в Москву и обо всем поведали царю Василью, яко то все неправда и обман, и за то она еще далее сослана в ссылку[423].

Этот рассказ можно было счесть за некую вариацию на сюжет Герберштейна, с книгой которого Гейденсталь был знаком, как можно понять уже по превращении Соломонии — в Соломею, равно как и по сообщению о более далекой ссылке бывшей великой княгини, если бы не ряд обстоятельств, заставляющих отнестись к забелинской рукописи более внимательно. Во-первых, Герберштейн не знает ни о каких перемещениях Соломонии/Софьи из Суздаля после визита к ней «комиссии»; во-вторых, нам теперь достоверно известно, что по докладу «комиссии» царственная узница не только не была наказана за обман, но, наоборот, получила истинно «царский» подарок от своего бывшего супруга — дарственную на с. Вышеславское.

Фраза И. Е. Забелина «немчин Гейденсталус сам слышал из уст одной боярской дочери, которая была и сама в числе девиц на смотре царском во время избрания Собакиной»[424] может служить terminus post quem посещения России этим иностранцем, поскольку выборы Марфы Собакиной происходили осенью 1571 г. Вряд ли этот «немец» мог читать «Историю…» Курбского или Постниковский летописец, так что для него, скорее всего, источником дополнительных сведений о Соломонии/Софье и ее «далекой ссылке из Суздаля» стали разговоры его московских знакомых, почему-то интересовавшихся этим сюжетом в начале 70-х гг.

Следующее по времени сообщение о рождении у Соломонии сына, по всей вероятности заимствованное у Герберштейна, мы обнаруживаем в книге П. Одерборна, вышедшей в 1585 г., но не прибавляющей никаких новых фактов к уже известным[425].

Последней литературной «репликой», касающейся не столько самой Соломонии/Софьи, сколько ее сына, основанной на местном предании и не перешедшей в область фольклора, следует считать рассказ о судьбе некого Сидорки Альтина, который содержится в воспоминаниях А. Я. Артынова, известного ростовского краеведа прошлого века, крестьянина дворцового села Угодичи под Ростовом[426]. Его воспоминания были опубликованы А. А. Титовым в 1882 г. в ЧОИДР, однако, как и все многочисленные сочинения Артынова, до сих пор не нашли своего исследователя. Вот этот текст.