Исследования и статьи

Приехавшие «изрядиша полковъ 6»: в середине полк Игоря, справа — Всеволода, слева — Святослава Ольговича, впереди «дроугыи полкъ Ярославль, иже бяхоу с Ольстиномъ кооуеве, а третии полк на переди же — стрелци, иже бяхоуть от всихъ князии выведени», и начали спускаться к реке. Не успели они перейти реку, как половецкие стрельцы «пустиша по стреле на роусь и тако поскочиша», после чего ударились в бегство и все остальные силы половцев, бросив на произвол судьбы свои вежи. За ними помчались все, кроме Игоря и Всеволода, о которых сказано, что «роусь дошедше вежь и ополонишася», остальные вернулись «с полоном» ночью. На совете было предложено тотчас же уходить, воспользовавшись победой, поскольку «видихомъ полки половецькии, оже мнози соуть», но оказалось, что кони Святослава Ольговича «не могоуть». На следующее утро половецкие полки окружили русскую ставку, «аки борове», и оставшиеся увидели вокруг себя «землю всю — Кончака и Козоу Боурновича, и Токсобича, Колобича и Етебича, и Терьтробича». Окруженные, желая «бо бьющеся доити рекы Донця», спешились, объясняя это тем, что «оже побегнемь оутечемь сами, а черныя люди оставим, то от Бога ны боудеть грехъ» [Ип., 641]. Так бились до вечера, затем настала ночь субботняя, и продолжали биться, а на рассвете воскресенья «возмятошася ковуеве в полкоу побегоша». Игорь поехал вслед за ними, желая вернуть, но был схвачен половцами, причем сказано, что с «ковуями» никого «добрых» не ушло, разве кто «от простыхъ или кто от отрокъ боярскихъ». Что же касается «добрых» людей, то они бились пешими, идя «вокруг озера», пока не были перебиты или схвачены. «И тако во день святого воскресения наведе на ня Господь гнев свои, в радости место наведе на ны плачь и во веселье место желю на реце Каялы» [Ип., 642–643], заключает автор.

За описанием битвы следует покаянный «плач» Игоря, в котором он корит себя, что «взяхъ на щить городъ Глебовъ: оу Переяславля тогда бо не мало зла подъяша безвиньнии христьани», спрашивает, где теперь его брат, племянник, сын, «где бояре доумающеи, где моужи храборьствоующеи… где кони и ороужыя многоценьная», и молит: «Господи, Боже мои, не отригни мене до конца». Рассказ заканчивается «разводом» пленных с указанием, кто кого взял: Игоря — «Тарголове моужь именемь Чилбоук, а Всеволода, брата его, ял Роман Кзичь, а Святослава Олговича — Елдечюкъ въ Вобурцевичахъ, а Володимера — Копти в Оулашевичихъ»; тогда же Кончак поручился «по свата Игоря, зане бяшеть ранен» [Ип., 643–644]. Что касается остальных, то, по сведениям летописца, «роусь съ 15 моужь оутекши, а ковоуемь мнее, а прочии в море истопоша».

По изложении действий Святослава киевского, который после встречи с Беловолодом Просовичем, прибежавшим с поля битвы, отправил своих сыновей в Посемье, а Давыда смоленского — к Треполью, рассказ Ипатьевской летописи возвращается к Кончаку, пришедшему к Переяславлю, где Владимир Глебович в схватке был «язьвен… треми копьи» [Ип., 647][118].

Услышав о приближении сил русских князей, половцы ушли от Переяславля и на обратном пути осадили Римов, взяв в полон всех, кто не успел уйти из города.