Исследования истерии

Такие бурные аффективные реакции наблюдаются у истериков, но не только у них; они являются признаками более или менее выраженной нервозности, но не самой истерии. Истерическими эти феномены можно счесть только в том случае, если они возникают с виду самопроизвольно, как симптомы болезни, а не появляются вследствие сильного, но объективно обоснованного аффекта. Судя по наблюдениям многих врачей, да и по нашим собственным наблюдениям, в основе этих феноменов лежат воспоминания, которые воскрешают первоначальный аффект или, точнее говоря, воскресили бы его, если бы он уже не вызвал однажды именно такую реакцию.

Наверное, в минуты душевного покоя у любого человека, отличающегося живостью ума, неторопливо проплывают в сознании мысли и воспоминания; чаще всего эти представления столь невзрачны, что исчезают бесследно, и потом невозможно припомнить, откуда взялась та или иная ассоциация. Но когда случайно натыкаешься на представление, которое некогда было связано с сильным аффектом, последний вновь заявляет о себе с большей или меньшей силой. И вот тогда «эмоционально окрашенное» представление доходит до сознания, обретая прежнюю яркость и живость. Степень выраженности аффекта, который может вызвать воспоминание, заметно колеблется в зависимости от того, насколько успели «издержать» аффект с тех пор, как он был «отреагирован» впервые. В «Предуведомлении» мы указывали на то, что сила воскрешенного в памяти аффекта, скажем, гнева, вызванного оскорблением, зависит от того, ответил ли человек в свое время на оскорбление или безропотно его стерпел. Если в исходных обстоятельствах за раздражением последовал психический рефлекс, то воспоминание об этом событии возбуждает гораздо меньше[77]. В противном случае всякий раз, когда возникает соответствующее воспоминание, у человека вертятся на языке бранные слова, которые он тогда не решился произнести, хотя именно это должно было послужить психическим рефлексом в момент раздражения.

Если исходный аффект не вызвал нормальный рефлекс и разрядка была произведена с помощью «ненормального рефлекса», то последний тоже воспроизводится при возникновении соответствующего воспоминания; возбуждение, вызванное аффективным представлением, преобразуется за счет «конверсии» (Фрейд) в соматический симптом. Если подобное повторяется часто и влечет за собой окончательное проторение ненормального рефлекса, то потенциал исходного представления, по всей видимости, иссякает, поэтому сам аффект, возникающий в этот миг, с каждым разом становится все слабее или вообще перестает возникать, что свидетельствует о завершении «истерической конверсии». Что же касается представления, которое уже не способно повлиять на психику, то индивид может его попросту не заметить или тотчас о нем позабыть, как забывает о других представлениях, лишенных аффекта.

Предположение о том, что взамен мозгового возбуждения, которое должно было вызвать представление, возникает возбуждение в периферических проводящих путях, покажется более правдоподобным, если вспомнить о том, что этот процесс может протекать в обратном направлении в том случае, когда не реализуется условный рефлекс. Приведу в пример самый обыкновенный рефлекс чихания. Если при раздражении слизистой оболочки носа человек по какой–то причине не чихнул, то затем он, как известно, начинает волноваться и испытывает неприятное стеснение. И вот это возбуждение, которое невозможно избыть с помощью двигательной активности, распространяется по всему мозгу, вызывая торможение, препятствующее любой другой деятельности. Несмотря на простоту этого примера, по нему можно судить о том, по какой схеме развивается процесс и в том случае, когда не реализуются сложнейшие психические рефлексы. Влечение к мести будоражит человека, в сущности, по этой же причине; признаки развития этого процесса можно обнаружить даже в самых высших сферах человеческой деятельности. Сильное впечатление не оставляет Гете в покое до тех пор, пока он не выразит свои чувства в стихах. Таков присущий ему преформированный рефлекс, который должен последовать за аффектом, и пока этот рефлекс не реализован, ничто не в силах унять томительное возбуждение.