Исследователь. Осколки, часть третья.

Эта площадка меня устраивала – и находилась довольно высоко, и была ровной. Положил плитку модуля на выбранное место, приложил к ней свой Знак Исследователя – круглый металлически медальон на цепочке, что носил на шее. На нём был с одной стороны выбит странный «лепесток», у которого один конец загибался кверху, а другой к низу. С обратной стороны была литера «И» и мой номер: 005593.

Плитка начала «раскладываться и через полминуты передо мной был восьмигранный столбик, высотой в метр, на вершине которого, как шляпка гриба, развернулся восьмигранный «столик»-панель, диметром сантиметров тридцать. Я положил на «столик» листок с докладной запиской и снова приложил Знак. Панель вспыхнула и листок исчез. Теперь осталось ждать ответа.

Развернул треногу, установил теодолит и принялся рассматривать ориентиры и наносить их на черновой чертёж. Заодно делал пометки в блокноте, если в поле зрения попадало что-то любопытное.

Ответ пришел через час. В виде запечатанного сургучной печатью конверта. Вскрыв его, я обнаружил предписание и указания. Мне предписывалось находиться на Осколке, вести разведку и дожидаться специального отряда, который прибудет завтра утром, около девяти часов. А так же ряд советов и инструкций, что делать и как себя вести.

- Ясно. – пробормотал я, складывая листок. – Будем ждать и выполнять указания.

И продолжил картографировать местность, заодно записывая в блокнот характеристики ландшафта.

«Видно, что ты издалёка пришелец иль вовсе бессмыслен,

Если об это не ведаешь крае? Но он не бесславен

Между краями земными, народам земным он известен

Всем, как живущим к востоку, где Эос и Гелиос всходят,

Так и живущим на запад, где область туманныя ночи;

Правда, горист и суров он, коням неприволен, но всё ж…»

Интермедия I

«Какой сегодня костюм одеть? Серый или чёрный? Или всё же камзол?» - он стоял в дверях гардероба и осматривал висящую перед ним одежду. «А… Собственно, если я иду не на официальный приём, то лучше вот это..»

- Жак! Жа-ак! – крикнул он. « Ну, где его черти носят!»

- Слушаю вас, Хозяин. – слуга появился рядом почти бесшумно.

- Подготовь мне вот этот костюм и вот эту сорочку.

- Будет сделано, Хозяин. – Жак, слуга, личный компаньон Воина-Героя десятого уровня, поклонился и снял с вешалки костюм, на который ему указали. – Ещё какие-нибудь распоряжения?

- Подбери туфли и… - Воин-Герой задумался. - И трость.

- Визит неофициальный? – спросил Жак.

- Да.

- Тогда – вот эту! – он взял со стойки простую черную трость, с серебряным набалдашником без каких-либо украшений.

- Хорошо. – сказал Воин-Герой. И пошёл в ванную комнату.

«Странно, зачем я сегодня понадобился аудитору? Ведь он сказал, что в ближайший месяц не будет никаких заданий… Мда-а-а…»

Он посмотрел в зеркало. Оттуда на него смотрел мужчина. Брюнет, лет сорока-сорока пяти, с длинными, почти до плеч, волосами. С красивыми тонкими усиками и бородкой клинышком. Карие глаза, нос с горбинкой, треугольное лицо.

«Я всегда таким был… Или нет? Но последние лет… Сколько уже прошло? Здесь, в Ойкумене я уже… Да, здесь я уже двенадцать лет. Из них – девять лет я работаю на аудитора. И его Отдел. А ведь когда-то, гордый и нетерпеливый молодой дворянин, на королевской службе… Это было целую эпоху назад. Служба во дворце, интриги, потом война. И уже немолодой, но всё ещё горячий лейтенант, ведя за собой роту королевских стрелков, первым взбирается на бастион… И ловит грудью картечь… Так закончилась жизнь и служба лейтенанта королевских гвардейских стрелков. И началась жизнь Воина, который пошёл по дорожке геройства и службы: ходил по странным местам, которые назывались «данжами», убивал чудовищ. А так же людей, которые вставали на службу «чудовищам». Учился и получал опыт. В конце-концов, в Академии ему было немного открыто то, кем он был до перерождения. Он «вспомнил», что был дворянином, служил и воевал. Он был графом де ла Феррье.

А теперь он имел прозвище Шевалье. За аристократические манеры, снисходительное отношение к «простолюдинам» и т.п.

А ещё он за девять лет службы на аудитора стал циником и, немного мизантропом. Если ещё в той, прошлой жизни у него были хоть какие-то идеалы и вера(не только в Бога, но и людей), то окунувшись в работу Отдела, он увидел, как люди предают и продают друг друга, рвут глотки в прямом и переносном смысле за такие мелочи, на которые он никогда бы и не обратил бы внимание. Но это ещё полбеды. Но, когда по итогам очередного задания Шевалье узнал что этим вовсю «грешат» сущности имеющие божественные возможности, то его мир чуть не рухнул. Его душу «вылечила» только вдумчивая беседа с аудитором.

Аудитор пояснил, что не всё так плохо и не следует всё же терять веру. И спасать хотя бы тех, кого можно ещё спасти.

Шевалье согласился, но «осадочек остался». Из-за которого он и стал более цинично относится к происходящему. И в каждом человеке(да и не только) видеть, в первую очередь, врага, а уж потом человека.