Исследователь. Осколки, часть вторая.

К этому времени Осколок заполнил весь обзор, не закрытый шторками. Мирсо повернулся к пульту, включил несколько тумблеров и почти все шторки раскрылись. Он уменьшил тягу двигателей и взялся за штурвал. Корабль задрал нос и направился в верхнюю часть белого шара с зеленоватым оттенком.

- Через десять минут мы сядем на Осколок. – сказал он. – Иди, собирайся и готовься тащить свою игрушку.

Я встал и пошёл из рубки.

«Нищему собраться – только подпоясаться.» - вспомнил я поговорку. Мне, конечно, требовалось больше чем «подпоясаться. Во-первых, надо проверить как там себя чувствует суккуба. Во-вторых, как-то требуется мне исхитриться утащить два рюкзака и бесчувственную демоницу.

«Может она уже очнулась? Схожу, гляну.» - и направился в грузовой отсек. Проходя мимо камбуза, я увидел, как северянин с хмурым лицом сосредоточенно оттирал сковородку. Он глянул на меня, ничего не сказал, лишь кивнул в знак приветствия и продолжил борьбу с нагаром.

В конце коридор поворачивал под прямым углом и я оказался у переборки, посреди которой была такая же широкая дверь, как и та, что вела в рубку. Так же здесь был широкий люк в борту, видимо для погрузки. Дверь в грузоотсек была прикрыта. Открыв её я оказался в большом помещении – не меньше десяти метров в длину, наполовину заставленного ящиками и контейнерами. В дальнем от меня конце отсека, возле переборки, на полу лежали два длинных контейнера, открытых сверху. На бортике одного из них сидела Инка.

«…Есть глубокая нора.

В той норе во тьме печальной

Гроб качается хрустальный…» - пришли мне на ум пушкинские строки, при виде лежащей в контейнере демоницы.

«Хорошо, что это – не моя «невеста»… А вот в том ящике кто лежит? Ах да, там, наверно, та самая некомата, что погибла в логове.»

Так и оказалось – в «саркофаге» у стены лежала Тальяника, одетая в матросский костюмчик. Её глаза были закрыты, а личико было «умиротворённым», словно она спала. На одной из стенок контейнера мерцала красная лампочка, о чём-то сигнализируя. Рядом с её «гробом» спал, свернувшись калачиком и положив под голову куртку, её хозяин – Луиджи.

- Хозяин! – шёпотом пропищала Инка. – Состояние Ангиррайи улучшилось! Сердцебиение отчётливое, дыхание ровное!

Словно подтверждая её слова на борту «саркофага» ровным светом светилась зелёная лампочка.

- Она может проснуться?

- Не знаю. Ей, наверно, надо ещё несколько часов для полного восстановления.

- Нет у нас нескольких часов. Нас через пять минут высаживают отсюда. Надо думать, как её тащить.

«А ещё её одеть надо. Эти любопытные наёмники зачем-то её раздели. Интересно, что они хотели увидеть?» - я огляделся и увидел двухколёсную тележку – видимо, её использовали при погрузке контейнеров. «Если её вот так уложить и привязать? Нет, не получится, а вот если вместе с контейнером…Одолжить у Мирсо этот ящик, что ли?»

- Инка! Притащи одеяло, завернём нашу страдалицу. – попросил я роботессу и подтащил тележку к контейнеру.

Услышав мою возню, Луиджи проснулся. Он сел и посмотрел на меня. Потом перевёл взгляд на свою игрушку, увидел мерцающую красную лампочку и тяжело вздохнул. Потом снова посмотрел на меня.

- Это вы. – полувопросительно-полуутвердительно произнёс он.

«Видимо ему показалось, что Тальяника ожила.» - подумал я.

- Вы хотите забрать суккуба? – голос у Мага был какой-то «убитый». Собственно, как и его внешность.

- Да.

- Мирсо сказал, что он вас отпускает?

- Так и есть.

- Он врёт. – всё тем же потухшим голосом сказал Луиджи.

- Я знаю. Он сам мне это сказал. Точнее, он хотел нас обмануть. Но передумал.

- Он сказал почему?

- Да. Он спасает себя и вас.

Луиджи снова посмотрел на мёртвую некомату.

- Он спасает… А я вот не смог… даже её спасти. А она… она… - он закрыл руками лицо и тихо захлюпал носом.

Я прекратил попытки в одиночку приладить «саркофаг» на эту тележку и подошёл к нему.

«Вот как его успокоить? Сказать, что могут выдать новую кошкодевку? Глупо. Оживят эту? Могут, но вряд ли… Хотя… Не знаю.»

- Знаешь, всем нам однажды придётся отпустить то, что было нам дорого… - сказал я ему, присаживаясь рядом. – Просто прими это как неизбежное.

Луиджи перестал хлюпать, убрал руки от лица. Его глаза были красные, а на щеках были мокрые дорожки.

- Я… невзлюбил её… после Академии. Я считал, что мне нужна была другая компаньонка. Но не смог «заработать» на неё. И захотел продать Тальянику… Проклятая моя зависть… А она продолжала меня называть «любимым Хозяином»… Я сделал её такой и возненавидел…

- Всё! Успокойся и перестань себя жалеть! Ты мужчина!

- Я… видел, как ты не оставил свою демоницу, даже после того, как она осталась прикрывать нас всех. Ты шёл с ней рядом!

- И ты тоже был рядом с ней до последнего момента! И не бросил её тело на съедение! Значит, ты поступил правильно! И теперь отпусти её, стань снова тем человеком, за которого другая компаньонка будет готова жить!

Луиджи снова посмотрел на некомату и закрыл крышку. Красный огонёк погас.

- Спи спокойно! – произнёс он и встал с пола. Я тоже поднялся.

- Не поможешь мне?

- Что ты хочешь сделать?

Я объяснил, что собираюсь приладить «саркофаг» на тележку.