Исследователи Гора

События разворачивались стремительно. Почти одновременно со мной на причал приковылял Учафу. Быстро оформив необходимые формальности, он приобрел у Улафи белокурую дикарку. Шока снял с нее ошейник «Пальмы Шенди», Учафу тут же надел на нее свой. Учафу надел на девушку наручники и зафиксировал их на поясе таким образом, чтобы она не могла дотянуться до повязки на глазах. Шока унес на корабль ошейник, а Учафу поволок за собой скованную девушку. Я последовал за ними. Учафу несколько раз сворачивал в сторону, явно стараясь запутать дорогу. Теперь, даже если бы девушка хорошо ориентировалась в Шенди, ей было бы трудно определить, куда ее ведут.

— Вот хорошенькие рабыни, — произнес Учафу, показывая на двух белокурых невольниц. — Сестренки. Из Аспериха. Продаются и вместе и порознь.

Блондинка с завязанными глазами по-прежнему стояла в грязи на коленях. Повязка, которую на нее надели на восьмом причале, закрывала не только глаза, но и половину лица. Учафу, безусловно, уже смекнул, что девчонка представляет определенный интерес, иначе за нее не платили бы таких денег. С другой стороны — и я был в этом абсолютно уверен, — торговец не понимал, с чем это связано. Равно как и Улафи. Между тем на внутренней поверхности бедер рабыни пятен крови я не заметил. Улафи тоже ею не воспользовался и не отдал на потеху команде. Все это подтверждало мои предположения относительно того, что они сознавали необычность данного случая. Может быть, ее возжелал какой-нибудь богатый чудак. Не исключено, что капризный толстосум откажется платить, если девчонку доставят уже распечатанной.

— Ну, что скажешь? — спросил Учафу, поглядывая на сестричек из Аспериха.

Голубоглазые девушки испуганно озирались, стоя на коленях в тени низенького строения с крышей из пальмовых листьев.

— Что умеете делать? — спросил я. Они растерянно переглянулись. Одна тихонько захныкала. Учафу угрожающе взмахнул суковатой палкой.

— Все, что пожелает господин, — пролепетала одна из девушек.

— Все, что пожелает господин, — повторила другая.

— А вон та? — произнес я как можно равнодушнее, указывая на стоящую на коленях неподалеку от нас блондинку с повязкой на глазах.

— Перед тобой настоящие красавицы, — сказал Учафу, глядя на сестер из Аспериха. — Бери любую, а хочешь — обеих сразу.

Я сделал несколько шагов в направлении белокурой дикарки. Учафу забежал вперед и торопливо заговорил:

— Эта не продается.

— Почему? — с деланным удивлением спросил я.

— Ее уже купили.

— И сколько же ты за нее получил? — спросил я.

— Пятнадцать медных тарсков, — не моргнув глазом, соврал Учафу. Подозреваю, что он специально занизил цену, чтобы у меня пропал к ней всякий интерес.

— Я дам тебе шестнадцать, — сказал я.

Учафу раздраженно засопел. Я с трудом сдерживал улыбку. Я знал, что он ее еще не продал, иначе на ней не было бы его ошейника. К тому же Улафи проговорился, что Учафу выложит за нее два серебряных тарска. Значит, получит он за нее, как минимум, три, а может, и четыре.

Неожиданно старый работорговец улыбнулся и жалобно запричитал:

— Вот всегда так выходит! Мог продать за шестнадцать, а отдал за пятнадцать. Теперь уже ничего не поделаешь, я дал человеку слово. Ну надо же! Как обидно!

— Никогда не думал, что приверженность собственному слову может причинить такие убытки, — сказал я.

— Представь себе, — простонал торговец.

— Полагаю, репутация честного и надежного партнера рано или поздно принесет свои плоды, — обнадежил его я.

— Будем надеяться, — проворчал Учафу.

— Никогда не встречал такого честного работорговца, — заметил я.

— Спасибо, господин, — произнес Учафу и низко поклонился.

— Желаю тебе удачи, — сказал я.

— Желаю тебе удачи.

Я направился к воротам рынка. В этот момент Учафу сообразил, что я так никого и не купил.

— В конце недели у нас новый завоз! — крикнул он. — Приходи!

Я помахал ему рукой с другой стороны низкого заборчика.

8. ЧТО ПРОИЗОШЛО В «ЗОЛОТОМ КАЙЛУАКЕ»

— Быстрее! Поторапливайся, ленивая рабыня! — кричал маленький хромой горбун. На нем была старая грязная туника, поверх которой он накинул такую же изодранную и поношенную абу. Горбун был зол. Босые ноги его были грязны, поскольку на улице шел дождь. — Быстрее! — крикнул он.

— О! — воскликнула рабыня, когда он хлестанул ее по плечам длинным кнутом. — Пожалуйста, не бей меня больше, господин!

Потом она споткнулась и получила еще пару ударов. Видеть рабыня не могла, поскольку глаза и половину лица закрывала повязка.

Я пошел за ними следом. Акт продажи я наблюдал при помощи складной подзорной трубы с крыши прилегающего к рынку здания. Я видел, что за девушку рассчитываются серебром. Сколько монет получил продавец, я не разглядел, поскольку он стоял ко мне спиной.

— Шевелись! — крикнул горбун и ударил ее еще раз.

— Хорошо, господин! — сквозь слезы отвечала девушка.

Он был одет как нищий, но я усомнился в том, что это его настоящая профессия. Нищие не покупают себе рабынь, во всяком случае открыто.

Я не сомневался в том, что этот человек — агент кюров