Исследователи Гора

Это был одиннадцатый водопад на реке Уа и наша четвертая переправа за день. Иногда нам приходилось тащить каноэ волоком. Шабе с его разборными лодками наверняка было легче. Не говоря уже о том, что у него было много здоровых мужчин. Мы же могли полагаться только на себя… и на трех хрупких рабынь.

– Я не могу идти дальше, – повторил Айари.

– Давайте отдохнем, – сказал я.

Мы медленно опустили каноэ на землю. Я подпер его камнями, чтобы оно не соскользнуло вниз по склону, и огляделся.

Вокруг высились деревья. Яркие тропические птицы порхали над головой. Издали доносился обезьяний гомон.

– Принесите все, – бросил Кису.

– Да, господин, – нестройным хором отозвались девушки и поспешили за веслами, мешками и тюками, оставленными внизу, в нескольких сотнях ярдов.

– Шаба был здесь, – сказал Кису, усаживаясь на землю и вытирая катившийся градом пот.

– Если бы не он, нам было бы куда трудней переправиться, – заметил я.

– Это уж точно, – усмехнулся Кису.

Мы не в первый раз шли по переправе, наведенной Шабой и его спутниками. Сами того не ведая, они расчистили нам дорогу, вырубив деревья, корни, лианы и прочие препятствия.

Я мысленно улыбнулся. Теперь я точно знал, что мы движемся гораздо быстрее Шабы. К тому же он потерял целую неделю из-за болезни своих людей – об этом мы узнали в деревне, где столь удачно раздобыли себе провиант. Такое положение дел устраивало меня донельзя. По разным приметам я вычислил, что Шаба опережает нас не более чем на пятнадцать – двадцать дней.

Я посмотрел вниз. Рабыни одна за другой поднимались по склону, таща поклажу. Первой шла Тенде, за ней Элис, последней шагала белокурая дикарка – обнаженная, стройная и прекрасная. На голове она несла огромный тюк, слегка придерживая его руками.

Девушка посмотрела на меня, и мне понравился ее взгляд. Это был взгляд рабыни, устремленный на господина. Рабыни сгрузили ношу и снова пошли вниз – за один раз они не могли забрать все.

Айари лежал на спине, задумчиво глядя в небо. Кису смотрел вниз, на стремительное течение реки.

Через несколько минут девушки вернулись. Они снова шли в затылок друг другу, и снова белокурая дикарка замыкала шествие, очень стройная, очень хорошенькая, с прямой спинкой. Тюк на ее голове был обмотан красной тканью и туго перевязан веревками.

– Стой. Не снимай поклажу, – приказал я, встал и направился к ней. Она послушно замерла и вытянулась.

– Ты симпатичное вьючное животное, – сказал я.

– Да, господин. Я – вьючное животное. Я – рабыня.

Я посмотрел на нее. Наши взгляды встретились. Она вспыхнула и испуганно отвела глаза. Неужели мне известна о ней вся правда? Неужели мне известно, что она признала себя рабыней, жаждущей объятий господина? Нет, этого не может быть; ведь я крепко спал, к тому же я не знаю английского. И все же после той ночи, пять суток назад, когда я услышал ее тайные признания, наши отношения неуловимо изменились. Она начала робко и жалобно поглядывать на меня. После той ночи я мог делать с ней все, что пожелаю.

Блондинка снова взглянула на меня, и в ее глазах мелькнул страх. Неужели я разгадал ее тайну? Ну конечно же нет. Это невозможно!

– Можешь снять груз, – разрешил я.

– Благодарю тебя, господин.

– Отдыхай, – велел я. – Ложись на живот, голову налево, ноги раздвинь, руки вдоль тела, ладонями вверх.

– Да, господин.

День выдался трудным и долгим. Наконец мы разбили лагерь у ручья, впадавшего в Уа. Белокурая дикарка подошла ко мне и, не спросив раз решения, принялась бережно снимать с меня изорванную, перепачканную тунику. Раздев меня, она нежно поцеловала мою грудь и левое бедро.

– Ты – вышколенная рабыня? – спросил я.

– Нет, господин. – Она опустилась передо мной на колени, прижимая к себе грязные лохмотья. – Одежда господина испачкалась…

Я промолчал. Она наклонилась и снова нежно поцеловала меня.

– Земная женщина целует своего господина?

– Да, господин.

– И все-таки ты – хорошо обученная рабыня.

– Нет, господин.

Она посмотрела на меня снизу вверх, поднялась и пошла к ручью. Развалясь на земле, я смотрел, как она, стоя на коленях, самозабвенно стирает и полощет в реке мою одежду. Гордая земная женщина превратилась в мою прачку.

Выстирав тунику, рабыня отжала ее чуть ли не досуха, и я позволил ей одеть меня. Прежде чем запахнуть и завязать мое одеяние, она опять поцеловала меня – на сей раз в грудь и в живот – и опять опустилась передо мной на колени, склонив голову.

– Пойди принеси дров для костра, – приказал я.

– Да, господин.

Стояла ночь. Кису и Айари уже уснули. Тенде и Элис cо связанными за спиной руками тоже спали, привязанные к деревцу, которое служило нам невольничьим шестом.