Исступление

— Аркадий Ефимович, а вы мне не поможете? — улыбнувшись, подтолкнула своего упрямца к старичку. — Мне очень нужно на пару минут сбегать в женскую консультацию. Вот прям минуточку! — показала ему двумя пальцами, насколько ничтожно мало времени мне потребуется. Хотя тут я немного лукавила, но ведь главное — уболтать доброго доктора.

— Ой, милая, я не знаю… Если только очень быстро. У меня обед через пятнадцать минут, — он явно растерялся, а я, нагло воспользовавшись ситуацией, бросилась к двери.

— Спасибо!

Незаметно прошмыгнула из детского отделения в женскую консультацию и, бесцеремонно минуя очередь, с серьёзным видом забежала в кабинет гинеколога. Кто-то запоздало спохватился, бросился к двери, но я тут же её захлопнула…

— Ну, что я могу сказать. Плод хорошо развивается, никаких отклонений от нормы не вижу. Говорите, это первенец?

Я кивнула, не в силах оторвать взгляд от экрана аппарата УЗИ. Там билось крохотное сердечко. Такое маленькое, что практически незаметное. Но для меня его стук был громче грома в грозу.

— Мой маленький…

Врач улыбнулась.

— Сто лет не видела, чтобы так радовались. Наверное, очень ждали?

— Даже не ждала уже…

По пути в детское отделение кто-то схватил меня за руку, и я ахнула от испуга. Первой мыслью было — Марат. Хотя, конечно, бред.

— Снежана! — встретилась взглядом с Эльвирой Геннадьевной, и по спине отчего-то пополз неприятный такой холодок. — Здравствуйте, дорогая! Как вы поживаете? Как Виталик?

Вот так встреча.

— Здравствуйте… — протянула настороженно и перевела взгляд на её руку, что всё ещё сжимала моё запястье.

Нянька поспешила отстраниться, улыбнулась.

— Эльвира Геннадьевна, — напомнила, считая, видимо, что я забыла её имя.

— Я помню. А что вы здесь… — осеклась. Что люди могут делать в больнице? Неловко.

— Да я вот к окулисту записалась, но в этой клинике пока что-то найдёшь, ослепнуть можно. Вы хорошо ориентируетесь здесь? Не проводите меня в сто первый? А как Виталик? Что у вас нового? К специалисту ходите? — женщина, судя по всему, была очень рада меня видеть, чего я не могла сказать о себе.

* * *

Ахмед почтительно кивнул Марату, открыл багажник, достал пакеты с моими покупками и что-то сказал на чеченском языке.

Хаджиев коротко ответил ему, кивнув на дом и тем самым указывая Ахмеду, чтобы тот отнёс пакеты. Затем повернулся к нам с Виталиком. Малыш сладко спал у меня на руках, тихонько причмокивая пальчиком.

Несколько мгновений просто молчали. Он смотрел на нас задумчивым взглядом, а я разглядывала его. По-мужски красивого, широкоплечего, такого сильного. В моём костюме… Значит, действительно понравился? Приятно. Даже очень.

— Давай, — протянул руки, забрал Виталика и развернулся к дому. — Пойдём.

* * *

Держать мелкого на руках как-то странно. Сто лет ребёнка на руки не брал. Уже и забыл, как оно.

Снежана молча шагала за ним, и Марат улавливал напряжение, которое исходило от неё волнами. Ахмед забыл о чём-то доложить?

Придержала дверь, пропуская их, снова направилась за ним, не издав ни звука. Хаджиев нахмурился. Не рада видеть? Ждала кого-то другого? Соседа? Нет больше соседа, Белоснежка. Есть только Варвар. И будет только он.

Передав ей ребёнка у детской, не стал входить. Не было сил смотреть на те обои дурацкие. Ждал её в гостиной, сидя на диване и, откинув голову на спинку, смотрел в потолок.

— Ну, рассказывай, как дела? — всё так же, глядя вверх.

— Да вроде бы ничего, — уверен, сейчас она пожала плечами.

Присела рядом, и Хаджиев жадно втянул в себя запах Белоснежки.

— Почему ты ездила в старую больницу? — подняв голову, посмотрел ей в глаза, а Снежана почему-то отвела взгляд.

— Да так… Там доктор знакомый, хотела посоветоваться…

— Насчёт чего?

— Это допрос? — выровняла спину, напряглась.

— Да. Отвечай.

Марат видел, как вспыхнула в её глазах непокорность. Вот-вот вырвется наружу. И он уже готов был тут же подавить бунт.

— Я хотела поговорить с опытным врачом насчёт диеты Виталика.

— И поэтому поехала не к специалистам, у которых лечится твой сын, а к какому-то бюджетнику?

Хотела подняться, но Хаджиев её удержал, притянул к себе и захватом руки обнял за шею.

— Не торопись. Мы не договорили. Итак, начнём сначала. Зачем ты ездила в старую больницу?

Она нервничала. Заметно волновалась, хоть и пыталась всеми силами этого не показывать.

— Говори, Снежана, — напомнил о себе, взяв её за лицо. — И не вздумай мне соврать.

— Какое ты имеешь право?

— Что?

— Какое ты имеешь право, Марат? Вот так вот контролировать мою жизнь? Каждый шаг! — она повысила голос, оттолкнула его руку, и Хаджиев позволил ей подняться. — То ты отворачиваешься от меня, прогоняешь! То снова возвращаешься! И вот, я уже твоя невеста, хотя моего мнения на этот счёт ты не спрашивал! Да я даже не могу навестить старых знакомых без твоего разрешения! Твоего прихвостня, следующего за мной попятам мало? Я теперь из дома не могу выходить, да? Ты серьёзно? Хочешь вернуться назад? Зачем, Марат?

Раскинув руки на спинке дивана, молча наблюдал за её крайне неудачной защитой и понимал, что-то тут не то. Снежана редко ему перечила. А в таком тоне — вообще никогда.