Ист-Линн

— Мне ничего не нужно, — ответила она, — я ничего не приму. Я сама буду зарабатывать себе на хлеб.

— Это что еще за нелепость, Изабелла! — снова вспылил граф. — Жизнь не роман, вам следует серьезно подумать о будущем. Я приехал сюда с целью помочь вам. По возвращении в Лондон я распоряжусь, чтобы мой банкир высылал вам по четыреста фунтов ежегодно. А это не в счет, — прибавил он, положив на стол несколько банковских билетов.

Граф крепко пожал руку Изабеллы и вышел. Это был странный человек — непреклонный, но тем не менее способный сострадать. С той минуты, когда он услышал о несчастье, постигшем Изабеллу, он начал думать, что его жена отчасти виновата в этом, так как именно она вынудила бедную девушку — как он полагал — выйти за мистера Карлайля. Вот почему он счел своим долгом позаботиться о бедной одинокой женщине. Затем лорд Моунт-Сиверн вернулся в гостиницу и следующим утром уже был на пути в Англию.

А леди Изабелла? Она по-прежнему сидела безмолвно в своей комнате, всеми покинутая и забытая. Одна, одна навсегда.

Глава IX Несчастье

Время шло, и здоровье леди Изабеллы понемногу поправлялось. К концу лета она уже могла уехать из Швейцарии. Изабелла чувствовала себя до такой степени несчастной, что рада была бы укрыться в самом отдаленном уголке земли.

Она отправилась в дорогу. Поезд благополучно доехал до местечка Калмер, где леди Изабелла намеревалась остановиться и провести день или два. Увы! Она не предчувствовала страшной катастрофы… Недалеко от станции раздались пронзительные крики; навстречу поезду с неимоверной быстротой мчался другой поезд, и вдруг… паровоз, вагоны, пассажиры полетели к подножию крутой насыпи. Наступившая темнота только усилила страшную суматоху; в тусклом свете фонарей можно было разглядеть бесформенную груду металла, искореженные вагоны, обезображенные трупы. Среди общего шума раздавались надрывающие душу стоны…

Вагон, в котором ехала леди Изабелла со своей горничной, лежал под грудой развалин, и пробраться в него стоило огромных усилий. Женщина осталась жива, но сильно ушиблась. Доктора, призванные на место катастрофы, покинули ее на время и обратились к другим несчастным. Изабелла слышала, как они переговаривались друг с другом и решили, что ей следует ампутировать ногу, иначе она умрет через несколько часов.

Женщина видела все, что происходило вокруг нее, и понимала, что находится на волосок от смерти. К ней подошли четверо санитаров и положили ее на носилки. Затем сестра милосердия подала ей воды, и она с жадностью ее выпила.

— Могу ли я еще что-нибудь сделать для вас? — спросила девушка. — Я охотно передам родственникам вашу последнюю волю, — добавила она, так как слышала то, что сказали врачи о состоянии бедной женщины. — Может, написать кому-нибудь из них?

— Да, если у вас есть бумага и письменные принадлежности. Так пишите же… графу Моунт… Нет, подождите, — прибавила она, — я напишу сама… Голова моя ясна, подержите бумагу передо мной, вот так…

Сестра милосердия повиновалась, и леди Изабелла не без труда написала лорду Моунт-Сиверну, что на железной дороге произошла катастрофа, что она умирает и горничная ее погибла. Она благодарила его за доброту. «Навестите Арчибальда, — прибавляла она, — и передайте ему, что я смиренно прошу простить меня, что я прошу прощения у его детей. Скажите ему, что я горько раскаялась и что никакие слова не могут выразить этого». Потом, обратившись к сестре милосердия, она прошептала:

— Отошлите это письмо, когда я умру, и припишите несколько слов о моей смерти.

Когда доктора подошли наконец к леди Изабелле, чтобы осмотреть ее раны, она уже была без чувств, и они подумали, что она умерла. Они удалились, оставив ее на руках сестры милосердия. Уверенная в том, что леди Изабелла умерла, сестра даже не вернулась к ней и в тот же день отправила письмо, приписав несколько строк от себя.

Когда леди Изабелла опомнилась, то поняла, что находится в больнице. После того как сестра милосердия ушла, доктора снова осмотрели тело леди Изабеллы и убедились, что жизнь еще теплится в ее слабом теле. Да, благодаря искусству опытных врачей она вернулась к жизни. Доктора решились не прибегать к операции, так как при такой слабости не было ни малейшей надежды на успех. В течение трех месяцев она находилась между жизнью и смертью и когда наконец вышла из больницы, то увидела, что происшедшая с ней перемена была почти так же ужасна, как и сама смерть. При взгляде на эту хромую женщину с бледным лицом и согбенной спиной никто не мог бы подумать, что это то самое прелестное создание, которое некогда носило имя леди Изабеллы Вэн!

Между тем письмо с грустным известием прибыло в Лондон. Граф Моунт-Сиверн уехал по делам в Шотландию, и письмо передали графине. Заграничный штемпель пробудил в ней страшное любопытство.

— Я распечатаю его! — воскликнула она.

— Оно адресовано отцу, — заметил лорд Вэн, находившийся в той же комнате и имевший точно такие же представления о чести, как и его отец. — Вы не имеете права.