Ист-Линн

— Ничего подобного! Когда я узнал, что он приехал сюда с целью оспаривать у Карлайля звание члена парламента, то был поражен подобной дерзостью не меньше самого Бетеля. «Вот чудо! — подумал я. — Значит, Торн погребен, а его место занял двойник Торна Левисон».

— Но почему же он сменил имя?

— Не знаю… Каково его настоящее имя — Левисон или Торн, — для меня до сих пор остается тайной.

Горя желанием сообщить Карлайлю это странное известие, Дилл поспешил выбраться из толпы. Добежав до конторы, он вошел в кабинет своего патрона. Последний сидел за письменным столом и подписывал разные бумаги.

— Что случилось, Дилл?

— О! Я пришел к вам с самыми невероятными известиями!.. Я все разузнал о Торне! Как вы думаете, кто он такой?

Отложив перо в сторону, Карлайль посмотрел на своего помощника.

— Торн не кто иной, как Левисон! — воскликнул Дилл.

— Я не понимаю, — произнес Карлайль.

— Ваш противник Левисон — тот самый Торн, который ухаживал за Эфи Галлиджон. Это непреложная истина, мистер Карлайль.

Дилл рассказал все в подробностях: как Бетель узнал Левисона и что сообщил ему Эбенезер.

— Бетель не раз клялся мне, что не знает Торна, — прошептал Карлайль.

— Вероятно, он имел свои причины клясться в этом, — воскликнул Дилл. — Сегодня они узнали друг друга.

— Бетель узнал его как Торна, а не как Левисона?

— Да, в этом нет никакого сомнения. Он ни разу не упомянул имени Торна, но его удивило то, что этого человека называют Левисоном.

В то время, когда происходил этот разговор, Барбара вернулась домой. Она побежала к себе и принялась писать.

— Я желаю, чтобы он приехал сюда хотя бы на час! Посмотрим, что из этого выйдет… Я уверена, это тот самый человек, которого мы ищем. Ричард описывал именно этот жест, и потом это бриллиантовое кольцо!..

Она набросала несколько строк:

«Дорогой мистер Смит! Ваше присутствие здесь необходимо; произошло одно событие, которое можете разъяснить только вы; приезжайте сюда в субботу, я встречу вас в крытой аллее в сумерках.

Преданная вам, Б.».

Письмо было адресовано на имя мистера Смита, в Ливерпуль. Адрес ей оставил Ричард. «Сию же минуту, — думала Барбара, складывая письмо, — нужно послать ему банковский билет в пять фунтов стерлингов для того, чтобы он мог заплатить за проезд. Но у меня, кажется, нет этой суммы…»

Она выбежала из комнаты и в коридоре встретила Джойс.

— Не найдется ли у вас пятифунтового билета, Джойс?

— Нет, сударыня.

— Быть может, такая сумма есть у миссис Вин; на прошлой неделе я заплатила ей жалованье и, кажется, дала два пятифунтовых билета.

Барбара побежала в маленькую гостиную.

— Миссис Вин, не могли бы вы одолжить мне пятифунтовый билет?

Миссис Вин отправилась за ним в свою комнату. Между тем Барбара спросила Уильяма, виделся ли он с доктором Мартеном.

— Он прослушал мне грудь, — ответил ребенок, — и сказал, что приедет в среду после обеда.

— Где же ты с ним увидишься?

— В конторе у отца или у тетушки Корни. Миссис Вин сказала, что лучше в конторе, потому что отцу будет приятно самому поговорить с доктором. Мама, скажите мне, пожалуйста…

— Что такое, дитя мое? — спросила Барбара.

— Миссис Вин не перестает плакать с тех пор, как она виделась с доктором. О чем она плачет?

— В самом деле? Я не знаю. Разве она плачет?

— О да! Но она отирает слезы под очками и думает, что я этого не замечаю. Я очень хорошо знаю, что я опасно болен, но почему же она об этом плачет?

— Ты скоро поправишься, Уильям. Кто тебе сказал, что ты опасно болен?

— Никто, но я знаю, что у меня очень слабое здоровье.

— Ты вечно что-нибудь придумаешь. Вероятно, миссис Вин плачет вовсе не о том, что ты болен.

В эту минуту гувернантка вошла с билетом в руках. Барбара поблагодарила ее и поспешила отвезти письмо на почту. Вернувшись домой, она пошла к себе. Вскоре пришел и Карлайль.

— Боюсь, я совершила страшную глупость, Арчибальд, — сказала она.

— Мы все иногда делаем глупости, Барбара. В чем дело?

— Я хочу поверить тебе то, что тяготит меня уже много лет…

— Уже много лет?

— Ты, конечно, помнишь ту ночь, много лет тому назад, когда Ричард встретил в лесу на тропинке того…

— О какой ночи ты говоришь, Барбара? Он приходил сюда не раз.

— Я говорю о той ночи… о той ночи, когда леди Изабелла покинула Ист-Линн, — ответила она, не находя другого средства пробудить воспоминание мужа. Затем, с нежностью вложив свою руку в руку Карлайля, она прибавила: — Помнишь ли ты, как Ричард вернулся еще раз, после того как простился с нами, и сказал, что встретил в переулке настоящего Торна? Он упомянул о том, что этот человек имеет обыкновение откидывать со лба волосы, говорил о необыкновенной белизне его руки и о бриллиантовом перстне, блестевшем при лунном свете. Помнишь ли ты это?

— Очень хорошо помню.

— С той самой ночи я нисколько не сомневалась в справедливости его слов. Я была убеждена, что Торн и капитан Левисон — одно и то же лицо.