Истерзанное сердце

Что им сказать? Несмотря на их довольно раннее развитие, трудно судить, как они поймут. Интересно, что им обо всем этом успел рассказать Тэйн? Да и рассказал ли он что-нибудь вообще? Ваша мать и я больше не можем жить вместе. Мы не любим друг друга. Мы не хотим жить в одном доме и делить одну постель. Не хотим, чтобы нас видели вместе, поэтому я встречаюсь с Ангелией Андроникос. Видите ли, Ангелия — умудренная опытом женщина, вдова, которая понимает, что у мужчин есть свои потребности…

Внезапно она прервала свои фантазии. Как бы там ни было, Тэйн не тот человек, который мог бы рассказать правду детям с бескомпромиссной прямотой!

— Нет, мне вовсе не нужно работать по ночам, — сказала она сыну. — Но у меня есть очень близкий друг. Ее зовут Лорна, и она предложила мне какое-то время пожить у нее.

— Но ты ведь скоро вернешься к нам, правда, мамочка?

Именно Виктория задала вопрос, которого она больше всего боялась. Боялась все эти месяцы. Иногда ей казалось, что они свыклись с ее частыми приходами и уходами. Но в глубине души она знала, что это лишь временно.

— О, я ведь буду здесь неподалеку, — поспешила ответить она. — У меня для вас чудесные планы. Нам всем предстоит очень много интересного! — Она попыталась внести в свои слова нотку оптимизма, которого вовсе не чувствовала.

— Ты все еще сердита на папу, — внезапно сказал Стефанос.

— Нет, конечно нет, я… — смутившись, она вдруг подумала, что не стоит говорить им ничего такого, что может их обеспокоить.

— Ты часто кричала на него! — И снова на личике сына появилось выражение упрямой обиды.

— Он часто сам кричал на маму! — вмешалась Виктория. — Доула очень громко включала музыку и все равно не могла заглушить его голос.

Воспользовавшись этой неожиданной помощью, Сапфира заставила себя улыбнуться и направилась к дверям.

— Люди часто говорят громко, когда чемунибудь радуются, разве ты не знала? Это вовсе ничего не значит. Господи, послушали бы вы себя иногда! Удивительно, что Спиридоула до сих пор не оглохла!

— Оглохла, оглохла, оглохла! — закричала в восторге от полученного объяснения Виктория, буквально оглушив своим голосом мать.

— Тише! — строго одернула ее Сапфира, не в силах, однако, сдержать невольную улыбку облегчения. — Почему бы нам всем не спуститься в сад?

— Теперь ты уже не уйдешь от нас, да, мамочка? — тронул ее за руку Стефанос.

— О, дорогой мой, я, наверное, не смогу… — С выражением боли на лице она открыла дверь в детскую. — Папа будет удивлен, если я останусь, к тому же Лорна…

— Лорне всегда можно позвонить, — неожиданно услышала она голос Тэйна. — Я все гадал, о чем это вы здесь беседуете? — Прозвучавший в его словах вопрос свидетельствовал о том, что он подозревает ее в стремлении подорвать его авторитет, во лжи и в попытках представить его перед детьми в дурном свете. Откуда ему знать, что она никогда не позволит себе унизиться до такого? Что бы ни было между ними, это касается только их двоих. — Вообщето мне бы хотелось обсудить с тобой кое-что, — добавил он деловым тоном.

— Я думаю, с этим можно подождать, не так ли? — Она почувствовала внезапную усталость, усиливаемую не отпускавшим ее нервным напряжением.

— Нет, пожалуй, нельзя. Видишь ли, я, конечно, ценю твой благородный жест, но все это настолько неожиданно, что у меня возникли коекакие вопросы. — Он повел детей вниз, пропустив вперед Спирвдоулу, а затем мягко взял за локоть Сапфиру. — Вернемся в гостиную. Оттуда ты сможешь наблюдать за детьми в саду, и мы спокойно поговорим. — Он посмотрел на нее настороженным взглядом. — Пойдем, Сапфира. Надеюсь, ты больше не боишься оставаться со мной наедине?

Она молча кивнула головой. Когда-то одно его присутствие вызывало в ней чувства, так хорошо знакомые всем женщинам. Теперь же у нее не было никаких ощущений. Ничего не ответив, Сапфира пошла за ним в гостиную.

— Ты помнишь Константинос?

Вопрос застал ее врасплох.

— Один из Кикладских островов? Да, разумеется. Мы поехали туда в первое же лето после женитьбы. — Она улыбнулась, вспоминая проведенные там вместе с ним три недели. — Мы жили в старом деревенском доме, который ты купил, когда твоя карьера пошла в гору и тебе нужно было иметь какое-нибудь убежище, где бы ты мог отдохнуть после слишком напряженной работы. — Она замолчала, все еще продолжая улыбаться. — Ты говорил, что я была первой женщиной, которую ты допустил в свое святилище…

— Единственной женщиной, — мягко поправил он, глядя, как она садится вполоборота к нему, чтобы видеть играющих в саду детей. — Я решил отвезти туда на несколько дней Стефаноса, пока буду работать над составлением очень сложной программы, из-за которой у всех у нас в настоящий момент голова идет кругом.