Истерзанное сердце

— Сию минуту, дорогая, — он щелкнул пальцами, что-то сказал подошедшему официанту, и в результате на столе перед Тэйном появилась ложка. — Желаю вам получить удовольствие.

— Сражен. — Затененные длинными ресницами печальные глаза Тэйна смотрели на нее со сдержанным одобрением. — Вообще, ты знаешь, я не любитель мороженого.

— Так же, как ты знаешь — я не отличаюсь особым аппетитом, — защищаясь, ответила она. — Сам виноват. Никто, кроме тебя, не мог ему сказать, что у меня сегодня день рождения.

В ответ он лишь пожал плечами.

— Наверное, сказал об этом, заказывая для нас столик, — признался он. — От этого зависит качество обслуживания. Должен признать, что забыл о детских Представлениях о том, как следует отмечать подобные годовщины.

— Вообще-то мне понравилось, только он должен был преподнести этот сюрприз прежде, чем я закажу десерт!

— И упустить возможность заработать на своих знаменитых блинчиках? — усмехнулся Тэйн. — Ладно, не будем его осуждать. Вижу, мне придется прийти тебе на помощь. — С этими словами он запустил ложку в разноцветную смесь и положил ее содержимое себе в рот. — Изумительно вкусно, — вынес он наконец свой вердикт. — Попробуй сама. — Он снова набрал полную ложку и протянул ее через стол.

Она нерешительно посмотрела на Тэйна, осознавая опасность, таящуюся в этом небрежном жесте. Ну и что, пусть он насладится своей маленькой победой, вреда от этого не будет. Сапфира послушно открыла рот и закрыла глаза, ощутив на языке прохладное прикосновение ложки.

— Бесподобно, — выдохнула она наконец и по смешинкам в его глазах поняла, что он доволен ее реакцией.

Они по очереди опустошали бокал, не спеша, смакуя великолепие его содержимого.

— Давно мы не делили с тобой вот так кубок любви. Сапфира? — И Тэйн осторожно положил свою ложку на тарелку рядом с бокалом. — И, по всей вероятности, это в последний раз. Кстати, у меня для тебя кое-что есть.

Она поспешно отвернулась, чтобы не видеть устремленных на нее внимательных глаз Тэйна, и усиленно заморгала, стараясь смахнуть вызванные его словами слезы. У них в прошлом были такие чудесные дни… если бы только он любил ее так же сильно, как любила его она…

— Сапфира…

— Да?

— Небольшой подарок, чтобы поздравить тебя с днем рождения и сказать тебе «sto kalo». — Он протянул ей маленькую коробку.

Произнесенная им греческая фраза имела вполне определенное значение. Ее адресовали главным образом тем, кто должен был уйти из вашей жизни навсегда, и ее можно перевести так: «Где бы вы ни оказались, пусть на вашем пути вас ожидает все самое хорошее». Отказаться принять это пожелание было бы недостойным и грубым, и все же откуда-то из глубины ее памяти выплыла знакомая фраза: «Бойся данайцев, дары приносящих». Какие еще унижения он мог приготовить для нее в будущем?

— Возьми это. Сапфира! — произнес он внезапно изменившимся голосом, в котором звучала спокойная и властная настойчивость, как если бы он вдруг прочитал ее мысли.

Она молча взяла запечатанную коробку, разломила сургуч и, открыв крышку, увидела внутри прекрасной работы яйцо из голубого паросского фарфора с выпуклым изображением белого крылатого купидона с луком в руке и колчаном со стрелами на спине.

Работа явно предназначалась для украшения чьей-нибудь коллекции. Однажды, ей тогда было пятнадцать. Сапфире посчастливилось напасть на похожую вещицу из лиможского фарфора, и она потратила на нее все свои с таким трудом заработанные деньги. И до сих пор для нее, как хорошо знал Тэйн, это была одна из самых дорогих вещей.

— Это просто чудо! — Сапфира держала яйцо на ладони, ощущая его тяжесть и любуясь его совершенной красотой, и испытывала глубокую и щемящую грусть, причины которой она и не пыталась понять.

— У нас, в Греции, яйцо — это символ новой жизни и новых начинаний. Я рад, что тебе понравился мой подарок. — Уверенным жестом Тэйн показал официанту, что пора снова наполнить стоявший перед ним коньячный бокал. — А теперь к делу, Сапфира. — Он подождал, пока официант налил в бокал темно-золотистую жидкость и отошел от стола, прежде чем нарушить напряжение, внезапно возникшее между ними. — Я решил полностью порвать с прошлым и собираюсь продать виллу Андромеда.

— Господи, зачем? — непроизвольно вырвалось у нее. Спохватившись, Сапфира мгновенно закрыла рот пальцами левой руки.

Этого она меньше всего ожидала. Одно дело — потерять право на проживание в доме, но продать его совсем? От подобной перспективы она вдруг почувствовала сильный озноб, будто ее пронизал сильный порыв холодного ветра. Сколько раз она представляла, как их дети будут расти в этом доме, в его просторных комнатах, играть в окружающем его огромном саду, который они с такой любовью выхаживали с молчаливого одобрения Тэйна. Изначально этот сад принадлежал состоятельному американцу, но вскоре после их женитьбы владелец сада продал его, так как по семейным соображениям ему пришлось вернуться в Штаты. Сапфира сразу влюбилась в сад, и в первые годы их брака ей доставляло особую радость заниматься им, внося во все, что она делала, черты собственной индивидуальности.