Истина

Я чуть не пропустила эту остановку, потому что стояла в вагоне на каком-то неудачном месте и поздно подскочила к двери, куда уже входили люди с платформы, мешаясь мне на пути. Я прорывалась наружу, работая локтями, тут уж было не до вежливости, я как могла выбиралась из толчеи и все-таки успела выскочить на платформу, когда двери почти закрылись и поезд готов был тронуться. Лихорадочно я осматривалась по сторонам. Сквозь стекло высоко надо мной виднелось сияющее солнце. Уже сейчас чувствовалось, что городу предстоит пережить еще один жаркий день. Самозванец на эскалаторе катил вверх, и у меня на миг перехватило дыхание, когда я случайно бросила взгляд еще выше. Там, высоко над нами, на стеклянном фасаде главного вокзала громадными синими буквами было написано слово, на которое я только сегодня обратила внимание: ФИЛИПС. Всего лишь реклама, не более того, но от ее вида меня пробрало до мозга костей. С трудом оторвав взгляд от синих букв, я вновь пустилась в преследование. Тот человек шел себе неспешно через крытое здание вокзала, мимо бродяг и прохожих, мимо киосков с фаст-фудом и кофейных будок, мимо бездомных и школьников-экскурсантов, торопящихся к своим поездам, мимо фотоавтоматов, цветочных развалов и табачных лавок, мимо парочек, обливающихся слезами при прощании или ликующих при встрече. Не обращая на все это внимания, я уперлась взглядом в затылок незнакомца, выдающего себя за моего мужа. Перед автоматом со сладостями он остановился, и я заметила, как он начал рыться в брючном кармане – видимо, в поисках мелочи. А сам разглядывал яркие цветные упаковки, выставленные за стеклом автомата. Тут я подумала, что этот автомат, возможно, – место встречи. Вдруг наглец ждет тут кого-нибудь?

И сама себе ответила, что это, мол, чепуха. Никто не придет, мы тут не в шпионском фильме. Однако именно тогда, когда я размышляла на эту тему, к незнакомцу вдруг подошел какой-то человек. Брюнет невысокого роста, крепкий, волосы короткие, одет в темные джинсы и футболку клуба «Санкт-Паули». На расстоянии я не слышала, о чем говорили эти двое, но видела, как шевелятся их губы. Группа шумливых подростков, проходя мимо, на несколько секунд скрыла их от меня. А когда обзор снова открылся, невысокого роста брюнет уже ушел, и я увидела только, что самозванец с подчеркнутой небрежностью, будто между прочим, прячет в кармане брюк какой-то предмет, но какой – различить невозможно. Затем он закинул монеты в автомат, стал нажимать на кнопки, дождался, пока что-то там выпало, наклонился, забирая сдачу, и двинулся по направлению к выходу. А я задавалась вопросом, что за сцену только что наблюдала. Чужак получил какую-то информацию? Или они чем-то обменивались?

Тот тем временем покинул здание вокзала. И опять с таким видом, будто просто вышел прогуляться, будто нет у него никакой определенной цели, но теперь-то я знала, что это совсем не так. Ничего он не предпринимает, не имея на то причин. Вновь перед моим внутренним взором возникло лицо того человека, к которому незнакомец недавно заходил домой, и я напрягала память, ломала мозги: откуда я его знаю? Но вспомнить так и не могла.

Перед зданием вокзала на солнышке сидели – а вокруг них тучами вились осы – туристы, допивая свой кофе из стаканчиков и стараясь уловить последние солнечные лучи, пока еще не пора торопиться к поезду. Там и сям стояли курильщики, поспешно вдыхая дым своих сигарет перед отправлением ближайшей электрички. Тут только бездомные ничего не делали впопыхах, а спокойно стояли группками, переговаривались да курили, а еще слушали лысого и настырного проповедника-любителя: тот, встав прямо перед ними, без устали цитировал Библию и навязывал им историю про то, как лично он некогда был спасен Иисусом Христом. Незнакомец задержался здесь на минутку, будто прислушиваясь к проповеднику, и я уже ждала, что к нему кто-то подойдет да сунет незаметный предмет, но вдруг он сам подошел к бездомным. Опять я не услышала, что они там говорили, зато увидела, как незнакомец вытащил из кармана пачку банкнот и раздал их стоящим перед ним людям. Я просто глазам своим не поверила. Господи помилуй, что он такое делает – и зачем? Совершенно понятно, что деньги он раздаривает не от чистоты сердечной. Хочет им заплатить? Но за что? И вдруг мне стало ясно: бездомные могут многое для него сделать. Незаметно следить за тем, кто прибыл на вокзал. Наблюдать, собирать информацию, сообщать. И даже свидетельствовать, если понадобится.

Так я окончательно убедилась в том, что мне надо следовать за незнакомцем и дальше, а тот уже перешел на другую сторону улицы и, невозмутимо поедая свой шоколадный батончик, двигался в глубь привокзального квартала. Пот ручьями тек у меня со лба. Ко всему в моей сумочке зазвонил мобильник, и я его вытащила, ругательски ругаясь. Мирко. Вот, пожалуйста, именно сейчас. Но все-таки я ответила на телефонный звонок. Услышала, как повторяю в трубку, словно пластинку заело:

– Мирко, не надо, пожалуйста, не надо именно сейчас.