Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва

– Знаем, нам за это деньги платят. Но положение невесты подданного Бельгии не освобождает вас от ответственности перед законами страны, подданной которой являетесь вы.

– У него влиятельная родня. Они обратятся в МИД.

– Я думаю, что мы это переживем.

Впервые в ее глазах промелькнуло что-то отдаленно напоминающее беспокойство.

«По-моему, она скинула своего козырного туза», – подумал Вадим, внутренне усмехнувшись. Заявление, поданное в ЗАГС, казалось ей достаточно надежным щитом. А теперь внезапно выяснилось, что щит этот не из железа, а из пластмассы.

– Наталья Васильевна, поверьте моему опыту, – Вадим закурил сигарету, весело глядя на задержанную, – ни один человек, тем более иностранец, не станет связываться с уголовщиной. Вы очаровательны, но доброе имя для представителя фирмы важнее. А впрочем, что я вам рассказываю об этом, вы же все прекрасно знаете без меня.

– Хорошо, – Кольцова взяла сигарету, покрутила ее в руках и положила на место, – хорошо, я скажу все. Пишите. Что же вы не пишете?

– Минутку, вы не будете возражать, если наша беседа будет записана на магнитофон?

– Какая разница, хоть на видеопленку, – устало махнула рукой Кольцова. – Только я буду говорить все по порядку, как умею, а вы задавайте мне вопросы.

Она рассказывала спокойно, почти без интонации, устало и равнодушно. Вадим слушал внимательно, иногда перебивая ее исповедь наводящими вопросами. Слушая ее, он ловил себя на странной мысли: ему становилось иногда жалко, что он сыщик, а не романист, какую поучительную книгу можно было написать о человеческом падении. Вадим слушал, все более внимательно глядя на задержанную. Придя много лет назад в милицию, он допрашивал фиксатых, исколотых татуировками домушников. Они были, как правило, здоровые, опухшие от пьянки и сна в камерах. Да мало ли кого ему приходилось допрашивать. Но шли годы, менялись методы и формы преступлений. Менялись и сами преступники. Кольцова была одним из ярких примеров качественного переворота, произошедшего с его клиентами. Но ни внешность, ни одежда, ни манеры не меняли главного – цели, ради которой люди переступали границу закона. Она всегда оставалась одинаковой – деньги и, естественно, все те блага, которые они могли дать.

Калугин шел к Орлову и в коридоре встретил Кольцову. Она прошла мимо него спокойно, как на прогулке, глядя перед собой никого не замечающими глазами. Вадим сидел в кабинете, сняв пиджак и распустив узел галстука. Сигарета, лежащая на краю пепельницы, догорела почти до фильтра, видимо, он так и забыл о ней.

– Что нового, Вадим Николаевич? – Калугин снял очки, аккуратно протер стекла платком.

– Много, Игорь, очень много. Сейчас мы пойдем к руководству и прослушаем одну замечательную магнитофонную запись.

– А на бумаге есть следы? – осторожно поинтересовался Калугин.

– Игорь, я же не от конфирмации.

– На всякий случай, на всякий случай. – Калугин поднял руки, шутливо загораживаясь ладонями от Вадима.

– Ну что, пойдем? – Вадим встал.

Внезапно дверь распахнулась, и вошел Кафтанов.

– Слушай, в КПЗ паника, весь оперсостав бегает хоть одним глазом взглянуть на твою задержанную. Ты что, кинозвезду арестовал?

– Да нет, Андрей Петрович, просто участницу ограбления.

– Закрепил показаниями?

– Да, звонил в прокуратуру, сейчас приедет Малюков с постановлением об аресте.

– Пленка есть?

– Да.

– Включи.

– Я думал, у вас.

– А это и есть у меня, не забывай, кто до тебя сидел в этом кабинете.

Вадим нажал клавишу магнитофона, отошел к окну. За его спиной говорила Кольцова. Он снова слушал ее рассказ, именно рассказ, а не показания, и непонятное чувство вины почему-то пришло к нему, и вспомнил он молоденького участкового лейтенанта Гусельщикова, не снимавшего с себя ответственности ни за одного человека, живущего на его территории. Пленка кончилась, магнитофон прошипел и выключился. А трое в кабинете продолжали молчать. Наконец Кафтанов щелкнул зажигалкой и сказал только одну фразу:

– Вот сука.

Это так не вязалось с его руководящей корректностью и элегантным обликом, с его костюмами и рубашками, с его грубоватой иронией, что Вадим невольно засмеялся. Он вспомнил, как много лет назад они с Кафтановым брали здоровенного налетчика по кличке Боря Маленький. Маленький оказался парнишкой крепким и порвал Кафтанову новый костюм – гордость Андрея в те далекие годы. Он надел его, собираясь с сестрой Вадима в театр. Борю затолкали в машину, а Андрей стоял посередине Уланского переулка и мрачно глядел на оторванный борт. Тогда он с такой же интонацией сказал: «Вот сука».

– Ты чего смеешься? – посмотрел на него Кафтанов.

– Я Борю Маленького вспомнил.

– Большой гад был, но мы его с тобой тогда заловили. Кстати, как ты решил с Сухановым?

– Он пока дома, под охраной.

– Надо решать вопрос кардинально. Пойдем к генералу. Теперь о Долгушине. Следите за ним. Когда прилетает этот бельгиец?

– Или завтра, или послезавтра. А насчет Кольцовой договорено: она в Кижах, с группой, приедет в пятницу.