Истина протеста. Дух евангелическо-лютеранской теологии

В православном или католическом богословии получается, что Христос основал Церковь, чтобы в ней могли существовать таинства, Церковь является условием для подлинного возвещения Слова Божьего и преподавания таинств, без Церкви все это невозможно. Таинства и проповедь как бы произрастают из Церкви, как ветки – из ствола дерева. Церковь является своего рода хранилищем и источником благодати. В таинствах и священнодействиях посредством священников и епископов, но также и многими другими путями эта божественная благодать, божественные энергии передаются верующим, наполняют и постепенно преображают их. Участие в Церкви – это реальная (хотя и осуществляемая незримым, мистическим образом) причастность Христу.

На мой взгляд, однако, к этому же типу представлений о Церкви, в сущности, можно отнести и целый ряд учений, встречающихся среди сект или даже вполне респектабельных христианских конфессий, которые ограничивают Церковь («истинную Церковь») только кругом тех, кто принимает определенные вероучения, исполняет определенные обряды или ведет определенный образ жизни, то есть – что важно – сужает понятие Церкви по сравнению с понятием «христианство».

Иначе обстоит дело в лютеранском богословии. Основополагающим текстом в лютеранском понимании сущности Церкви является 7-й артикул Аугсбургского вероисповедания. В нем сказано: «Церковь – это собрание святых, в котором Евангелие преподается в чистоте, и таинства совершаются в соответствии с Евангелием»[17].

То есть в лютеранстве Церковь – это не какая-то особая реальность. Не какая-то реальность своего рода, важная сама по себе. Христос, по сути дела, учреждает не Церковь, как таковую, а учреждает проповедь Своего Слова и связанные с этой проповедью таинства, а те люди, которые оказываются вовлечены в эти процессы проповеди и преподавания таинств, и составляют Церковь. В этом смысле проповедь и таинства первичны по отношению к Церкви.

Церковь поэтому не обладает никакой самоценностью. В ней самой по себе нет никакой особой благодати. Церковь не выступает посредницей в деле спасения. Участие в Церкви – это не условие спасения. Точнее говоря: Церковь – это собрание уже спасенных. Точнее, Церковь – это те люди, кто стали причастны Слову и таинств. Поэтому опять же, согласно Лютеру, Церковь в протестантской экклезиологии справедливо называется creatura verbi или creatura Evangelii – творение Слова или творение Евангелия. Церковь там, где Слово Божье. Церковь возникает вокруг этого Слова. Церковь – это не некая мистическая реальность, не хранилище благодати, а собрание людей, слушающих это Слово. Церковь – это люди, увлеченные Словом Божьим. Все их внимание должно быть сосредоточено не на себе самих, а на Слове Божьем, на Евангелии. Поэтому в протестантских догматиках Церкви уделяется столь мало внимания. Церковь – это просто собрание слушающих Слово Божье.

Однако не только слушающих. Ведь Слово Божье нуждается и в провозглашении. И это провозглашение тоже осуществляется через людей – членов Церкви. Таким образом, Церковь – это собрание людей, слушающих и провозглашающих Евангелие, Слово Божье. Иными словами, Церковь – это собрание людей, вовлеченных в многостороннюю коммуникацию Евангелия.

И, как мы с вами уже знаем, такая коммуникация есть нечто большее, чем просто обмен информацией. Это само осуществление, актуализация Евангелия. Отсюда неизбежность и важность Церкви. Там, где происходит коммуникация Евангелия, там неминуемо возникает и Церковь. Поэтому истинным будет утверждение, что возвещение Евангелия невозможно себе представить без Церкви, но не потому, что лишь Церковь делает такое возвещение возможным или правомочным, а потому, что люди, возвещающие и воспринимающие Евангелие, становятся уже самим фактом своего участия в этом процессе членами Церкви. В этом смысле можно сказать, что Церковь имеет скорее не институциональный, а событийный характер. Церковь в своем самом исконном, самом глубоком смысле этого слова означает не организацию, не общественный институт, не мистическую реальность, а событие – событие коммуникации Евангелия. Здесь можно вспомнить о греческом слове, употребляющемся в Новом Завете для обозначения Церкви, – экклесия, то есть собрание. Собрание же есть скорее событие, чем некий институт.