Истина (СИ)

Я молча развернулась, вышла из гостиной, и быстро зашагала наверх по витиеватой лестнице, ведущей в башню, где теперь находилась моя комната. Я заползла под одеяло, с ноутбуком, и открыла фильм; мысли тут же разбрелись, а я этого не хотела, так что пришлось заняться матанализом. Сложные вычисления помогли мне не думать ни о чем, кроме чисел, и в конце концов, меня стало клонить в сон. Это я ненавижу точно так же, как и оставаться наедине с собой, потому что, если я и могла убежать от своих мыслей, от снов я не могла сбежать. Из ночи в ночь, я просыпалась от собственного крика; моя подушка влажная от слез под щекой, от чего щиплет кожу. Тогда я плетусь в ванную, чтобы умыться, и затем вновь заваливаюсь в постель, с включенной музыкой в наушниках.

Сегодняшний день отличился тем, что я проснулась на из-за кошмаров, а от того, что кто-то долго и настойчиво стучал в дверь моей комнаты, и мне пришлось встать, чтобы прекратить этот раздражающий шум. Быстро вытерев лицо полотенцем, лежащим на трюмо, я распахнула дверь, и обомлела от изумления - я никак не ожидала встретить в середине марта своего старшего брата. Зак строго произнес:

- Собирай вещи, детка.

***

Я ненавижу Эттон-Крик.

Наш город я тоже ненавижу, но он светлый, теплый, и солнечный. Эттон-Крик другой. Темный, мрачный, уродливый городок, в котором двадцать лет назад произошла серия жестоких убийств. Преступник так и не был найден, но, это не главная причина моей ненависти к этому городу. Все дело в моей бабушке, то есть маме моей мамы и тети. Бабушка Гертруда (имя уже пугает, да?), меня и близнецов третировала с самого детства, как только мы отправлялись к ней на летние каникулы. О Боже, это был кошмар. Она заставляла нас сажать аконит в своем саду в полнолуние; она заставила Алекса достать из подвала башку лося, и он поломал ногу, а потом, Дженни поселилась у нас на остаток каникул, делая вид, что она хочет, чтобы я подтянула ее по тригонометрии, хотя на самом деле, она уже заняла в том году первое место из нашего класса. В общем, с бабушкиным особняком у меня не связано ни одного хорошего воспоминания.

Именно здесь, я каждый день возвращаюсь на год назад, в тот день, 25 декабря, когда моя жизнь перевернулась с ног на голову. Лишь краткий миг, единственная секунда утром, когда я просыпаюсь - мне кажется, что все хорошо. Ничего этого не было. А потом, я вижу этот ужасный потолок, который я ненавижу, в моей комнате в бабушкином доме, который я ненавижу, в городе, который я ненавижу. Я превратилась в монстра, который ненавидит сам себя, и думаю, этим я убиваю себя. Я хочу уничтожить себя, без остатка, хочу попасть в аварию, чтобы после этого врач вновь поставил мне диагноз: "амнезия".

Но этого не будет.

Мне придется каждый день просыпаться, и каждый день, довольствоваться лишь той минутой, когда я думаю, что все хорошо.

***

- Скайлер, - обратилась ко мне бабушка. Ненавижу, когда меня называют полным именем. Я положила тарелку в раковину, и повернулась к Гертруде, вытирая руки о фартук. - Я хочу, чтобы ты отправилась за покупками.

Я кивнула, отворачиваясь, и моя руки с мылом. Бабуля подошла ко мне, явно не желая оставлять в покое:

- Скай, уже три дня прошло. Когда ты поговоришь со мной?

Вот и настало это время. А я-то думала, сколько она продержится. Я зажмурилась, сосчитав, до пяти на французском, и обернулась.

- Ну, в прошлый раз мы с тобой мило поговорили, когда на мне была смирительная рубашка. Теперь со мной все хорошо, я принимаю таблетки, и не стану набрасываться на тебя. - Бабушка не оценила моего искрометного юмора, и я добавила: - Со мной все хорошо. Правда.

- Я в этом не так уверена, - сказала она безапелляционным тоном, и спорить с ней было теперь бесполезно. Гертруда выглядела в свои шестьдесят девять лет просто прекрасно - ни единого седого волоска, дорогая укладка, вздернутые брови, и нетерпящий возражений взгляд. Но, ко всему прочему, у бабули, были некоторые странности: она не любила девушек, ходящих в штанах; не любила, когда девушка остается с парнем наедине, и не любила, когда все "слишком скучно". Этой леди нужна была драма, для того чтобы чувствовать вкус жизни, и обычно она чувствовала его через меня с близнецами. А теперь, через меня и Зака.

- Со мной все хорошо, - повторила я, стремительно покидая кухню, через арочный проход. Я хотела сбежать в свою комнату, и спрятаться под оделяло, но бабушка шла за мной:

- Расскажи мне что ты чувствуешь, иначе заставлю вечером идти со мной на ужин к миссис Родригез, а она жуткая старуха. Так и норовит женить своего внука-пройдоху.

Я резко остановилась, и обернулась. Губы бабули задрожали, а брови взлетели еще сильнее. Я пораженчески вздохнула:

- Признаться, я ждала, когда ты скажешь нечто подобное.

Она как бы между прочим подмигнула мне:

- Это была тяжелая артиллерия, в общении с моей взрослой внучкой.

Я кивнула:

- Я еду в магазин за покупками, как ты и просила. Никаких ужинов у миссис Родригез, и свадеб.

И разговоров.