Истина существует. Жизнь Андрея Зализняка в рассказах ее участников

Светлана Михайловна Толстая — доктор филологических наук, профессор, академик РАН, завотделом этнолингвистики и фольклора Института славяноведения РАН.

Борис Андреевич Успенский — филолог, лингвист, семиотик, историк языка и культуры, доктор филологических наук, профессор, завлабораторией лингвосемиотических исследований НИУ ВШЭ. Младший брат В. А. Успенского.

Владимир Андреевич Успенский (27.11.1930–27.06.2018) — доктор физико-математических наук, профессор мехмата МГУ им. М. В. Ломоносова, специалист по математической логике; один из идеологов и организаторов отделения структурной (теоретической) и прикладной лингвистики на филологическом факультете МГУ; публицист и просветитель. Друг ААЗ.

Алексей Дмитриевич Шмелев — лингвист, доктор филологических наук, профессор МПГУ, завотделом культуры речи Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН.

Елена Яковлевна Шмелева — лингвист, кандидат филологических наук, заместитель директора по научной работе Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН.

Конец истории

«Логика его жизни во всей ее непоправимой завершенности».p

24 декабря 2017 года умер академик Андрей Анатольевич Зализняк.

Великий ученый, сделавший в лингвистике больше, чем, казалось бы, один человек может. Непревзойденный исследователь современной русской морфологии, древнерусской акцентологии, берестяных грамот; один из создателей жанра лингвистических задач; уникальный лектор, читавший студентам курсы неимоверного количества древних языков и собиравший многотысячные аудитории на своих ежегодных открытых лекциях о берестяных грамотах; неутомимый просветитель, боровшийся с популярными лженаучными теориями; человек редчайшей ясности ума, поставивший точку в вопросе о подлинности «Слова о полку Игореве». Яркий, радостный, счастливый гений.

Во всех откликах на известие о его смерти — и в разговорах, и в некрологах, и в воспоминаниях — звучит одна и та же мысль: в это невозможно поверить. Эта смерть во всех, кто его хоть немного знал, отозвалась, как точно пишет его коллега и бывшая ученица, академик Светлана Михайловна Толстая, обидой и чувством протеста:

Неожиданность его ухода повергла все научное сообщество в глубокую скорбь, смешанную с обидой и чувством протеста. В это невозможно было поверить, ведь к своим 82 годам ААЗ не успел состариться, он был легок и скор, полон молодого энтузиазма и интереса к жизни. Нам теперь предстоит осознать, что его жизнь кончилась, что он сделал то, что сделал, и сказал то, что успел сказать. Нам предстоит постичь логику его жизни во всей ее непоправимой завершенности.

За прошедшие дни было сказано и написано много прекрасных слов — это были не только слова боли его осиротевших учеников и коллег, но и впервые произнесенные, но давно сложившиеся в сознании оценки трудов и личности ученого и его роли в отечественной филологии. Его имя ставили в один ряд с именами корифеев отечественной науки о русском языке — А. А. Шахматова, Н. Н. Дурново, Н. С. Трубецкого; его личность сравнивали с Моцартом и Пушкиным. <…>

Его труды, составившие эпоху в развитии науки о русском языке, будут изучаться, будут издаваться и переиздаваться, на них будут воспитываться новые поколения русистов. Но больше не будет его лекций и докладов, его живого голоса, его провоцирующих вопросов к слушателям, его детского смеха, не будет его новых книг и статей. Тем, кому посчастливилось знать его многие годы и учиться у него, трудно с этим смириться [3].

К своему дару Зализняк относился с удивительным, редко встречающимся в академической среде целомудрием: никогда не отвлекался на мелочи, не написал ни одной проходной работы, лишнего абзаца, лишней строки. Все, что он писал, было эталоном качества и служило решению главных жизненных задач. Отсюда — титаническая продуктивность, в последние годы не только не ослабевшая, но наоборот, возросшая. Стремление «дойти до самой сути» заставляло его вновь и вновь возвращаться к написанному — пополняя, исправляя, реагируя на новые данные.

<…> Фундаментальная лингвистика была в его исполнении начисто лишена унылой «серьезности», обретала моцартианскую легкость и пушкинскую простоту, заражала энергией радостного познания. Обаяние его личности было грандиозно, а на лекциях царила атмосфера праздника. И хотелось думать, что так будет всегда.

— Алексей Гиппиус [4]

Андрей Анатольевич Зализняк был не только великим ученым, но и человеком, который распространял вокруг себя радость научного познания.

— Александр Пиперски [5]

Современная наука потеряла своего великого представителя, но еще, что, может быть, не до конца осознано, — ученого, задающего меру научного и, если хотите, человеческого поведения. Заведомо недостижимую, но воплощенную в нем и потому существующую в реальности, и это очень важно для всех остальных.