Истина в деталях

Мы молчим, и наше молчание изобилует невысказанными вопросами, которые мы либо опасаемся задавать, либо их неловко задавать в нашей нынешней обстановке, где нет настоящего уединения.

— Я думала, ты умер. — Мои слова произнесены резким шепотом.

Его лицо бледнеет, глаза закрываются.

— Мне жаль, детка.

Слова льются из меня без предупреждения.

— Что, если мы просто оказались под воздействием момента? — я не пытаюсь быть сложной, но это правильный вопрос. С этим сталкивались агенты во время операций под прикрытием.

За долю секунды выражение его лица меняется. Наклоняя голову, он приближает свое лицо, и по моему позвоночнику пробегает дрожь. Глаза буравят меня, фирменная хмурость на месте, разочарование омрачает его красивые черты.

— Я не был ни под каким воздействием. Все было по-настоящему. Ты меня поняла?

Последние слова заставляют мои губы изогнуться, потому что они так похожи на речь Нико, к которой я уже привыкла. Его взгляд скользит между моими губами и глазами.

— Я скучал по тебе. — Его слова звучат хрипло, как будто их проталкивают через пересохшее горло. — Чертовски сильно.

Я неуверенно протягиваю руку и провожу ладонью по центру его груди. Ровный стук его сердца под ней вызывает прилив слез, грозящих вот-вот перелиться через край, а в голове проносится момент, когда я думала, что потеряла его навсегда.

Я говорю едва ли не шепотом, так как мой голос почти не слышен от волнения.

— Я думала, что ты умер, не успев сказать тебе…

Бзззз.

Шестьдесят пятая глава

Лука

Бзззз. Ее прерывает звук вибрирующего мобильного телефона.

Я не могу удержаться от ругательств, когда она достает телефон из кармана брюк, чтобы прочитать сообщение. Мне плевать, поэтому я не скрываю, что читаю его.

Тим: Ты в порядке? Придешь пообедать?

Она вздыхает, убирая телефон в карман.

— Нам пора возвращаться.

Мне очень не хочется этого делать, но я отхожу от нее.

«Я думала, ты умер, прежде чем я смогла сказать тебе…» Черт. Она заставляет меня чувствовать себя как чертов подросток, разговаривающий со своей школьной подружкой. Я умираю от желания узнать, что она собиралась сказать.

Провожу рукой по голове и сжимаю напряженные мышцы на затылке.

— Да. Давай вернемся.

Она выходит из комнаты, я следую за ней, но в почти пустом коридоре мы идем бок о бок. Всего в трех дверях от конференц-зала сотрудник выходит из кабинета, проходит мимо нас, и я использую это как повод, чтобы прижаться к Оливии.

Сотрудник не обращает на нас никакого внимания, его взгляд устремлен на стопку бумаг в его руках. Я провожу пальцами по внутренней стороне ладони Оливии. Ее резкий вздох заставляет меня поверить, что и с ее стороны все это не было уловкой.

Движение настолько быстрое, что почти застает меня врасплох, когда она переплетает свои пальцы с моими и быстро сжимает их. Затем отпускает их и отстраняется, опережая меня, чтобы войти в конференц-зал.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы сохранить концентрацию до конца дня, пока ее слова звучат в моей голове.

«Я думала, ты умер, прежде чем я смогла сказать тебе …»

Я так хочу этих слов. Даже если она закончит словами: «Я работала под прикрытием», мне все равно.

Когда мои глаза естественным образом встречаются с ее, я знаю, что в глубине своей гребаной души чертовски хочу изменить ее слова.

«Я думала, ты умер, прежде чем я смогла сказать тебе, что люблю тебя».

Я не для того зашел так далеко в своей карьере, чтобы так легко все бросить. Не для того, чтобы сдаться, столкнувшись с проблемой, большой или маленькой. И да, я никогда не оказывался в подобной ситуации, так что с Оливией мне предстоит пройти по неизведанной территории. Но я не дурак. И знаю, что она позволила мне увидеть себя настоящую, пока мы были под прикрытием, как и я ей.

Но теперь я хочу большего. Да, это будет чертовски трудно. Нам предстоит долгий путь подготовки к судебному процессу, а когда он начнется, опасность будет подстерегать нас вместе со стрессом, связанным с сохранением наших личностей в тайне. Но когда все закончится, ей лучше быть готовой ко мне. Ей лучше знать, что она моя.

Потому что я точно принадлежу ей.

Шестьдесят шестая глава

Оливия

Требуются огромные усилия, чтобы сосредоточиться на второй половине встречи. Большинство из нас доедают свой обед, одновременно задавая вопросы или внимательно слушая. Пенман поднимает фотографию Мэнни.

— Наш информатор, Мануэль Эспозито, — единственный человек, который за все эти годы успешно дистанцировался от Джоанны Сантилья. Как вы можете видеть здесь — эту фотографию он недавно передал нам — он был близок с Сантильей и ее мужем, Антонио Хименесом.

— Хименес был его ближайшим другом, пока между ними не произошел разлад перед смертью Хименеса…

Я поперхнулась салатом.

Тим крепко похлопывает меня по спине.

— Ты в порядке?