Истина в деталях

Нико переводит взгляд с моей груди на место нашего соединения, а затем поднимает глаза и встречается с моим взглядом. У меня сжимается горло от волнения, когда я вижу выражение его лица. Как будто это — мы — то, чем он будет дорожить. Это побуждает меня потянуться к его рукам и отвести их от моей груди. Вместо этого я переплетаю наши пальцы и наклоняюсь к нему, прижимая наши руки к матрасу.

Соединяя наши рты, я, как мародер, полностью поглощаю его поцелуем. Его мышцы напрягаются, и он отвечает мне неистовым желанием. Мои бедра раскачиваются на нем, совершая резкие движения. Каждый раз, когда я двигаюсь, основание его члена трется о клитор, заставляя меня еще больше сочиться влагой и покрывать его своим возбуждением.

Переполненная нахлынувшими эмоциями и желанием, я зарываюсь лицом в его шею.

— Нико. — Мой голос слабый, хрупкий, и, Боже, если он ощущается так хорошо и идеально, как будто мы две части, которые безупречно соединяются друг с другом, как я смогу выжить без этого? Без него?

Его голос неровный, как будто он вырывается из горла, покрытого самой грубой наждачной бумагой.

— Оливия. — То, как он произносит мое имя в этот момент, не похоже ни на что другое. Наполненное множеством эмоций — голодом, нуждой, привязанностью и следами тоски, — я понимаю, что это нечто большее. Не просто вид близости, которого я никогда не испытывала. Это такой секс, который оставляет сердце человека в руинах.

Несмотря на то, что он не выражает свои чувства ко мне, я знаю, что он должен что-то чувствовать. Может быть и не любовь, но, в конце концов, это не имеет значения. В глубине души мы оба знаем, что это не может продолжаться долго. Мы идем двумя совершенно разными путями.

Наверное, в этом и заключается вся прелесть влюбленности. Сердце само выбирает кого любить, независимо от того, что говорит по этому поводу разум.

Глаза горят от непролитых слез, и я зажмуриваюсь. Давая своим губам волю, я прохожусь поцелуями вниз по его шее, а затем поднимаюсь обратно и захватываю зубами мочку его уха. Когда я осторожно оттягиваю ее, прежде чем провести по ней языком, по его телу пробегает дрожь.

— Малыш… Я долго не выдержу… — он прерывается, когда я качаюсь на нем, и отрывает свои руки от моих. — Я должен прикоснуться к тебе.

Одной рукой он сжимает мои волосы в кулак, заставляя меня поднять голову, и когда мои глаза встречаются с его, мое сердце делает маленькое сальто. Желание в его взгляде такое острое, что каждая клетка в моем теле напрягается в поисках освобождения. Другой рукой он обхватывает изгиб моей попки, пальцы сжимаются вокруг нее в почти отчаянной хватке, побуждая меня двигаться.

Но я знаю, что мне нужно сделать. Что я хочу сделать.

Кладу ладони на его твердую грудь и осторожно отстраняюсь от него. Он смотрит на меня, но молчит. Я ложусь обратно на кровать и тяну его за собой. Его взгляд — изучающий, неуверенный и одновременно настороженный, он боится меня спугнуть.

Он перекатывается на бок, приподнимается, чтобы опереться на руку, и тянется кончиками пальцев к моей щеке. Это действие так нежно, что у меня в груди все сжимается.

— Иди сюда, — шепчу я.

Нико наклоняет голову и приникает к моим губам легким поцелуем.

— Детка, ты не должна этого делать.

— Я хочу. — Я поднимаюсь и беру его лицо в руки. Его золотисто-карие глаза на мгновение закрываются и тут же распахиваются, расцветая от эмоций. Поворачивая лицо к моей ладони, он целует ее центр, а затем осторожно устраивается между моих ног.

Опираясь на предплечья, он опускает голову и захватывает мой рот в поцелуе, который не только служит успокаивающим бальзамом для моего сердца, но и разжигает жажду большего. Больше его прикосновений, его поцелуев.

Он удерживает мой взгляд, молча давая понять, что я могу остановить его в любой момент, что он остановится, если я напрягу хоть один мускул, и упирается головкой своего члена в мой вход. Затем медленно входит в меня. Мои губы раздвигаются в беззвучном вздохе, когда он растягивает меня, погружаясь все глубже, пока не оказывается во мне настолько глубоко, насколько это возможно.

Когда он наконец двигается, то делает это, внимательно следя за моей реакцией, и нежность в его чертах вырывает вздох из моих легких. Твердость его груди прижимается к моим соскам, и от простого прикосновения я выгибаюсь и качаю бедрами. Обхватываю его ногами и заставляю погрузиться еще глубже. Он захватывает мои губы в быстрый, влажный поцелуй.

— Я хочу все, Нико. Не надо обращаться со мной как с хрустальной вазой.

Его губы сжимаются, он пристально смотрит на меня.

— Если я сделаю тебе больно… — он шумно сглатывает, и его брови сдвигаются в суровую линию.

— Ты не сделаешь. — Я говорю это с полной уверенностью, желая, чтобы он поверил моим словам. Когда он никак не дает понять, что собирается двигаться дальше, я пытаюсь его подтолкнуть.

Потянувшись между нами, я обхватываю свою грудь, и он приподнимается, наблюдая за тем, как я провожу большими пальцами по соскам. Крепче сжимая ногами его талию, я покачиваю бедрами.

— Я не хочу, чтобы ты сдерживался.