Истина в твоем прикосновении

Он остается в ее объятиях несколько секунд, затем осторожно отстраняется. Я не могу отвести от него взгляд. Мои руки хватаются за плечи, и снова и снова меня бьет дрожь. Я хочу пойти к нему, но мое тело отказывается. Как будто Кево – это мираж, который исчезнет, если я подойду слишком близко.

Кево поднимает голову и в замешательстве оглядывается по сторонам. Когда он замечает меня, то замирает. С моих губ срывается всхлип, и я поспешно прижимаю к ним пальцы. Кево медленно поднимается на ноги, бросает на Кэт быстрый, ободряющий взгляд, а затем подходит ко мне.

Когда его руки обхватывают мое лицо, я падаю. Я потеряла его, я думала, что больше никогда его не почувствую. Но в его прикосновении столько правды, столько искренности, что я не могу не отпустить все напряжение. Я обхватываю его руками и делаю последний шаг к нему, который до сих пор разделял нас. Моя кожа пылает, губы покалывает, и я наконец чувствую, что снова могу нормально дышать. Давление в моей груди исчезает, когда Кево склоняет голову и целует меня. Это осторожный поцелуй, как будто он должен убедить себя, что я действительно здесь.

– Вполне возможно, что я все-таки умер, – шепчет он мне в губы, смеясь тихо, но искренне. – Это похоже на рай.

Мой смех звучит немного истерично, но мне все равно. Я фыркаю:

– Ты действительно мог бы придумать что-то более оригинальное для своих первых слов после воскрешения.

В ответ он обнимает меня крепче. Я прячу лицо на груди Кево и делаю несколько глубоких вдохов, пока он держит меня в своих объятиях, образуя вокруг нас защитную клетку. Кажется, что мы стоим так вечность. Будь моя воля, я бы никогда не отпускала его. Пусть время остановится, навсегда удерживая нас в этом моменте, я не против.

Наконец кто-то откашливается, и я неохотно отстраняюсь от Кево, но не отпускаю его полностью. По-видимому, Кево мыслит также, потому что он тут же обнимает меня за талию и крепко прижимает к телу.

Перед нами стоит Кэт, рядом с ней Зара и Кеннет. Анатолий тоже здесь. Понятия не имею, откуда он взялся. На нем ясно написаны следы последних нескольких часов. Очков на Анатолии больше нет, с подбородка идет кровь, к тому же он кажется каким-то скрюченным, будто толком не может опираться на левую ногу. Глядя на четверых своих друзей, я с болью осознаю, что Матео больше нет. От мысли, что он, вероятно, все еще лежит рядом с разбитой машиной, меня тошнит, и я обещаю себе, что выясню, кто виновен в его смерти.

– Что нам теперь делать? – спрашивает Зара, беря Анатолия за руку и кладя голову на плечо Кэт.

Кеннет тяжело вздыхает:

– Очищать. Улицы. И мир.

Я морщусь. При мысли о предстоящих неделях, месяцах и годах мне хочется взять Кево за руку и убежать с ним далеко-далеко. Куда-нибудь туда, где тепло, где нас не достанут заботы всего мира. Но если честно, я слишком долго пряталась под своим одеялом безразличия. Эти дни прошли, хотя мне и неприятно это признавать.

Милан, который до сих пор держался на заднем плане, прочищает горло и протягивает Кево руку:

– Я решил представиться лично. Когда мы встретились в первый раз, ты меня вырубил, и у нас не было возможности поговорить.

С трудом подавляю ухмылку. Кево морщится, но пожимает руку.

– Думаю, я должен извиниться за это. И поблагодарить тебя.

Милан отмахивается от него:

– Испеки мне пирог, когда все закончится.

Они продолжают говорить, но я перестаю слушать. Невольно поворачиваю голову и смотрю на улицу, наблюдая, как пара подростков шутит друг с другом, похлопывая друг друга по спине. Я не знаю их, они, вероятно, из Летнего или Осеннего Дома. Солнце медленно поднимается и купает окрестности в странном полумраке. Вот какой этот Ванитас. Скоро наступит весна и, надеюсь, сотрет некоторые из ужасных воспоминаний. У нас впереди много работы. Нам предстоит уладить кучу конфликтов и построить новую жизнь.

Кэт помогает мне убедить Кево прилечь. И все равно нам требуется не меньше получаса, прежде чем он наконец сдается и ложится на маленькую парковую скамейку, чудом уцелевшую в сражениях. Я бы с радостью отвезла Кево прямо в ближайшую больницу, но он наотрез отказывается и продолжает твердить, что с ним все в порядке. Мне же кажется иначе. В этом хаосе я так и не поняла, как именно Кево был ранен во время ритуала. Но Кеннет потом сказал нам, что это был осколок автомобильного окна. Одно представление об этом причиняет мне боль. Несколько дюймов ниже, и осколок пронзил бы сердце Кево. Тогда даже самый могущественный Хранитель Весны не смог бы ему помочь.

К моменту прибытия полиции те из нас, кто остался, разобрали большую часть завалов. Я не знаю, почему мне захотелось помочь убраться. Может быть, потому, что идея пойти домой и лечь спать просто странная. Я не готова к нормальной жизни, не готова столкнуться с последствиями сегодняшнего вечера. Что-то делать – это хорошо. Даже если это просто уборка мусора.