Истина всегда одна

— Спрячь, герой, отберут ведь, — посоветовал Ваня.

Азербайджанец тут же сунул трофей за пазуху.

— Ага, правильно. А мое геть пиздой накрылось... — грустно посетовал комод, глядя на воронку возле танка и сразу же принялся потрошить ранец пленного.

А через пару минут, вытащив флягу с каким-то спиртным, полностью примирился с судьбой.

Петруха в дележе добычи не участвовал, лежал неподвижно и тихо, Иван даже подумал, что тот заснул. Немного поразмыслив, Ваня снял с пленного наручные часы и протянул якуту.

Тот окинул его странным взглядом, ничего не ответил, но часы взял.

— Кто вы такие и что вам надо?.. — едва слышно просипел немец.

— Сам подумай, — ответил Ваня по-немецки.

— Ну да, глупый вопрос... — грустно констатировал пленный и тут же похвалил Ивана. — Хорошо говоришь по-нашему. Что со мной будет?

— Зажарим и съедим... — хмыкнул Ваня. У него неожиданно поднялось настроение. Из хожденья за языками он почти не надеялся вернуться. В шансы взять пленного оценивал вовсе как мизерные. А тут такой подарок судьбы. Да еще все целые и невредимые.

Немец притих и больше не задавал вопросов, но тишком попытался проверить на разрыв путы на запястьях. За что немедленно получил по башке от комода и окончательно утих.

Пока пережидали обстрел, немного перекусили трофейной провизией и хлебнули по паре глотков удивительно вкусного коньяка, после которого даже Петруха начал улыбаться.

А под утро, когда утих обстрел, а небо начало сереть, дружно решили попытаться выбраться к своим.

Немца в целях ускорения заставили пинками идти самого. До конца лощины проскочили быстро, до позиций осталось всего пару сотен метров.

Ваню всю дорогу свербило какое-то неприятное предчувствие, что оно значит, он так и не понял, но на всякий случай приготовился к худшему.

Перед последним рывком сделали передышку, а потом рывком выскочили из лощины и понеслись к своим окопам.

Немца Ваня гнал перед собой.

К счастью, наши не стреляли, но уже перед самыми окопами пленный вдруг упал.

— Сука... — Иван ухватил его за маскировочную куртку и из последних сил потащил за собой.

В траншею упал уже почти без чувств.

— Ну, как? — сквозь шум в ушах. вдруг послышался возбужденный голос Рощина. — Где язык... так вот же... твою же мать!!!

— Да кто же знал... — в унисон ахнул Демьяненко.

— Вах, какой скотына... — запричитал Аллахвердиев.

Ваня с трудом разлепил глаза и свозь розовую пелену непонимающе уставился на взводного.

— Сука!!! — продолжил орать старший лейтенант. — Какого хера, я спрашиваю!!!

Ваня скосил глаза на немца, лежащего рядом с ним и увидел, что у того из маленькой аккуратной дырочки на стриженном затылке выплескивается пульсирующим толчками струйка крови...

Глава 9

Глава 9

Крику, конечно, случилось изрядно...

Сначала орал взводный, потом к нему присоединился ротный и замполит с особистом...

Общий посыл звучал так: если вы, мудаки, все-таки взяли языка, то надо было его хранить пуще ока и вообще, закрывать своими телами.

Ситуация усугублялась еще тем, что никто на участке дивизии не смог взять языка, а штрафники смогли, но, как водится, все изговняли, потому что мудаки, сволочи и распиздяи.

Ваня отнесся к нагоняю почти равнодушно и стоически ждал, когда отцы-командиры выдохнутся. Он даже в чем-то понимал их. В самом деле, тут уже дырочку для ордена провертел, приготовился к переводу с повышением из гребанной штрафной роты, а подчиненные все мечты нагло засунули кобыле под хвост.

А еще, Иван начал догадываться, что понемногу становится настоящим солдатом. Правда, эту мысль он категорически гнал из головы, потому что, где-то в глубине души все еще считал армию пособницей тиранического режима и репрессивной машиной по подавлению индивидуальности отдельно взятой личности. Но только в глубине души, и только в те моменты, когда его за что-то драли как сидорову козу.

Наоравшись вдосталь, командный состав, наконец, выдохся, потом сдержанно похвалил участников операции, а затем, единогласно приказал извести нахрен гребанного немецкого снайпера. На что дал карт-бланш. То бишь, полную свободу действий. Звучало это так: делайте что хотите, но, чтобы блядского снайпера извели в самые кратчайшие сроки. Понятно?

Личный состав дружно ответил, что все понятно. Ваня, Мамед и Петруха привычно откозыряли, но тут вступил в дело комод.

— Так точно! — Демьяненко браво вытянулся, но потом состроил озабоченную рожу и с очень большим сомнением протянул. — Все оно так, но, сами понимаете...

Это «но» прозвучало очень глубокомысленно и поставило под очень большое сомнение успешное выполнение приказа. А точнее, сделало, вообще, невозможным выполнение приказа.

— Что, «но»? — Ротный уставился на Мыколу тяжелым взглядом. По выражению на его лице чувствовалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не дать комоду по морде.

Комод состроил рожу дебила от рождения и проканючил, зачем-то перейдя на рязанский говор: