Истинная для Грифона

– Шлюха? Ты не слишком умелая, чтобы так громко себя называть, не находишь?

Я вспыхнула так ярко, что платье на мне рисковало воспламениться. Как оказалось, теория это одно, практика – другое, и давалась мне тяжело.

– Виттор, – возмутилась я, прижав ладони к пылающим щекам, стараясь спрятать за ними и глаза. И смутилась больше, когда поняла, что обратилась к нему по имени. Но я так много раз обращалась к нему ночью и, что уж говорить, кричала его имя, что как-то привыкла.

– Ты переживаешь по этому поводу? Да, навыков не хватает, но это же не так страшно. – Теперь он откровенно потешался надо мной.

– Хватит! – я взмахнула рукой, чтобы хлопнуть его ладошкой по плечу. Виттор перехватил мою ладонь, прижал ее к своим губам.

– Пойдем в кровать, Настя. Ночь была длинная, и я хочу хоть немного поспать. С тобой, – серые глаза просветлели, в них искрилось тепло и нежность. Наверное, поэтому я позволила вновь снять с меня платье и отвести к кровати.

Виттор крепко обнял меня, укрыв нас одеялом, еще и ногу закинул, видимо, чтоб не сбежала. И, действительно заснул, буквально в течении пяти минут. Потом заснула я, согретая теплом его тела.

– Наверное, мне нужно нанять еще помощника. Иначе с тобой провинция пойдет под откос, – пробормотал Виттор с улыбкой, покидая постель. Мы проспали в обнимку еще часа два. Солнце уже заглядывало в спальню сквозь просвет штор.

Подражая ему, я тоже начала подниматься. Виттор с недовольством взглянул на часы.

– Мне нужно поработать. Может, вечером снова поужинаем?

– Д-да, хорошо.

Виттор мельком улыбнулся и отправился в ванную. Если он хотел породить в моей душе еще больше смятения и сомнений, ему удалось.

К себе я возвращалась растерянной и задумчивой. Г ораздо легче было, когда он был в моих мыслях просто злодеем и обманщиком. А сейчас как к нему относится? После разговора с ним, я знала, что наследник ему необходим. Судя по всему, до меня его таким подарком еще никто не одарил. Нет, меня по-прежнему не устраивало то, что мое мнение в таком важном вопросе не важно. Но внутренне я уже пыталась его оправдать, а это плохо, это очень-очень плохо.

Потому я решила, что сомнения сомнениями, а подготовиться к побегу не помешает. Тем более одежда и артефакты уже собраны, оставалось дело за насущным. Уже на подходе к ванной, я вспомнила, что не приняла настой.

Но следом все здравые мысли просто вылетели из головы. Виттор стремительно ворвался в мою спальню. Глаза сияли белым светом, воздух в комнате пришел в движения и резко загустел, застряв в горле, когда Виттор отыскал взглядом меня. Сердце пропустило удар от страха. Черты его лица менялись, одежда трещала по швам.

– Где? – пророкотал он, надвигаясь на меня, и кажется, силой воли подавляя оборот. – Где он? – уже более внятно произнес он, хватая меня за запястье.

Мысли заметались в испуге. Он знает! Выяснил, что его мать была у меня в гостях? Может, она сама выдала себя? Не знаю, но ничем хорошим это не закончится.

– Не испытывай мое терпение, Настя! Где настой?! – он встряхнул меня за руку и, кажется, даже сам не замечал, как когти медленно врезаются в кожу. Я и сама настолько испугалась, что не чувствовала боли, лишь тепло появившейся из ран крови.

– На комоде, – сглатывая слезы и с трудом выговаривая слова произнесла я.

Виттор потащил меня к комоду, подтолкнул вперед. Чуть не упав, я пробежала к комоду. Мои руки тряслись настолько сильно, что я еле сумела подхватить бутыль из-под масла, в которой хранила настой против беременности, приготовленный мне Вильей.

Он выхватил у меня бутылку, после чего я рухнула на пол, даже не понимая, что произошло. Так и лежала, захлебываясь слезами, ощущая, как по щеке течет что – то горячее, слушая, как удаляются шаги двуликого, как громко хлопает дверь моих покоев. Лежала и боялась даже пошевелиться. Казалось, он вернется в любую секунду, чтобы уже убить за то, что обманывала его.

А следом сознание прострелило такой невыносимой болью, что я закричала в голос, обняв себя руками. Снова зов о помощи, снова чужая воля врывалась в мое сознание. Подчиняясь порыву, я подскочила на ноги, рванула прочь из спальни, из покоев, из особняка. Небо, что только десять минут назад радовало чистотой и безмятежностью, облепили черные громады туч, которые в пару мгновений взорвались мощным ливнем.

Никогда я так не бежала, спотыкаясь, падая, на пределе сил, раздирая глотку учащенным дыханием. Мои ладони судорожно сжались на прутьях калитки. Потоки воды обрушивались с неба, стекали по телу, смешиваясь с кровью из ран и слезами. Зов прекратился так же резко, как и пришел. Его заменила пустота и вселенская скорбь. Произошло что-то страшное, что-то непоправимое. Обессилев, я сползла по прутьям вниз, продолжая в слезах выплескивать свою боль и скорбь потери.

Не знаю, сколько я так просидела. Кто-то резко вздернул меня вверх, силком поставил на ноги и потащил к домику Вильи. Перед глазами стояла пелена слез и дождя. Но каким – то шестым чувством я ощущала друга.