Истинная для Инквизитора, или Пленённая врагом (СИ)

Вместо ответа прижал ее к себе, наслаждаясь каждой мурашкой, каждым движением. Она хотела быть может мной не меньше, чем я с ней, но продолжала сопротивляться и бежать от наших чувств. Била моим же оружием в самое сердце. Но так и надо, да?

— Такая дерганная стала, — отодвинул волосы в сторону, прошелся губами по шее, перешёл на плечи, плавно опуская вниз платье. Она послушно откинула голову назад, что-то удовлетворенно промычав. — Расслабься.

А сам готов был наброситься на нее прямо здесь. Без всяких там нежностей и предварительных ласк. Разорвать одежду, впиться в нежное, податливое тело, попробовать на вкус губы, почувствовать ее руки на себе, довести до грани, заставляя кричать и умолять о продолжении. Так и будет … ты будешь моей, только моей…

— Марк, — накрыла маленькими ладошками мои. — Нам нельзя.

О, нет! Другие планы, детка! Очень даже можно. Ты будешь моя, всецело, без остатка.

Пока целовал, надел на безымянный пальчик зачарованное кольцо. Узнает — прибьет запросто. Нельзя взять и привязать к себе женщину магией? А я скажу, что можно! Вот буквально только что это сделал. Грубо, скажете? Пофиг! На поцелуй ответила, руку в волосы запустила, соглашаясь на любую игру, какую только предложу, а больше и не нужно.

В дом занес, на кроватку уложил и едва сдержался, чтобы не взять то, что принадлежит мне. Грубо, бескомпромиссно. Мне хотелось чувствовать ее желание, чтобы она меня целовала, прижималась своим безбожно сексуальным телом! Ее дрожь передалась мне. Боится, ножки свести пытается, но я погладил по бедру, пытаясь быть нежным, заботливым. Я не мог её потерять и позволить и дальше ненавидеть меня.

— Больно не будет, — пообещал я, смотря в перепуганные голубые глаза, но сдерживать себя уже не мог.

Она быстро подалась мне, пылко отвечая на поцелуи и шепча на ухо, чтобы не останавливался, не бросал ее и это возбуждало больше, чем когда-либо.

— Марк, — хрипло прорычала, обхватила за шею, прижалась, порочно прогибаясь подо мной.

— Я скучаю, — судорожно признался, со сладкой болью выдыхая воздух. — Больше не сбежишь, Ванда.

И я точно не хотел всё портить сейчас. Когда нам обоим было так хорошо вместе, что реально бабочки в животе и огонь по всему телу от малейшего прикосновения изящных пальчиков. Девушка, которая лежит сейчас на моей груди почти покорилась, дала мне шанс все исправить и показать на что способен я настоящий. А та ночь не была ошибкой … или была?

Нам предстояло поговорить и знал точно — Ванде оно не понравится. Возненавидит еще сильнее. Простит ли? Сможет понять?

— Теперь, когда Дана провела ритуал, ты готова к сотрудничеству. Обсудим дела, дорогая?

Глаза полыхнули обидой, ненавистью. Она сокрушила меня и сбросила на грешную землю, разрушая нескончаемую эйфорию. А чего еще ждал, идиот?

Не желая терять ни секунды, прервал возможный поток лесных комплиментов в мой адрес, прижав палец к её пухлым и ещё горячим от страстных поцелуев губам. Обвел их по контуру, наслаждаясь замешательством девушки. Такая нежная, бесконечно строптивая и моя…

— Ванда, — первым нарушил затянувшееся молчание. — С тобой сложно жесть как! Я же сказал, что скучал … ты нужна мне, понимаешь?

— И когда ты это решил, мм? — взорвалась моя ведьмочка. — Тогда у моего дома, лапая где вздумается? Или после того, как получил на блюдечке с золотой каемочкой? Сам выгонял, а теперь нужна?! О, не будь идиотом, Бестужев!

Взял за подбородок, заставляя смотреть в глаза и холодно произнёс:

— Девочка моя, ты помнишь … я ненавижу тебя наказывать, — оперся о кровать, прижал её к матрасу. Перепугалась до жути, задрожала. Глазки бегают, не знает куда ей деться.

— Марк, — она обхватила ручками мое лицо. Будто собиралась остановить меня, сдержать. Наивная … думает обмануть? Но тебе и так ничего не грозит, глупышка. — Ты не …

Прижимаюсь к ней, вдыхаю аромат волос, который почему-то успокаивает, не дает взять и слететь с катушек. Ладно, я просто обязан признаться. Во всем. Сейчас!

— Я должен был тебя казнить, — как можно спокойнее сказал. Моя девочка не просто испугалась. Заметалась подо мной в беззвучной истерике и пришлось держать ещё крепче, только бы глупостей не натворила. — Ванда, тише.

Конечно, была понятна её реакция. Чай не каждый день про собственную смертную казнь узнаешь. Ее и так в тупик загнали, бедную.

— Послушай … — отодвинулся от неё, уместившись на краешке кровати, давая понять, что никто не держит, не угрожает. — Нам нужно всё обсудить, это серьезно.

— В чем меня обвиняют? — тихонечко спросила. И будто бы все хорошо. Спокойная, уверенная, решительная.

— Пришел приказ из Москвы, бабушка развернула его, но инициатор пошел другим путём, действовал через совет ведьм. Через ваш ковен, Ванда. Да еще и документы подделали.

Она нервничала. Кусала губы, а глаза стали влажными. Взял хрупкую ладошку в свой плен и крепко сжал.

— Что ты сделала, Ванда? — как бы между делом поинтересовался. Уверенности в честном ответе нет, но кто знает.

— Защищалась, — безразлично пожала плечами. — Просто защищалась.