Истинная для князя тьмы

Но отклика нет… ничего не происходит. Из горла вырывается крик отчаяния. Падаю с ней наземь. Моя кровь… она должна запустить механизм обращения. Кэрол, она не может уйти… Она не заслужила такого финала.

Прикасаюсь к ее губам. Там больше нет жизни… вкус смерти и безмолвия. Я ранее не хотел ее целовать, боялся окончательно обезуметь от переполнявших меня чувств. Не успел испить их сладость, а сейчас пью из них смерть. Отчаяние, черное, ядовитое, давит, убивает и обрекает на существование. Небеса падают на нас, мир меркнет, и я ничего не могу сделать. Я беспомощен…

Правда… жуткая, адская, жгучая, беспощадная… ничего нельзя сделать…

— Нож пропитан средством, — Гаспар озвучивает правду. — Оно заблокировало обращение. Древнее и редкое средство…

— Заткнись, урод! — орет Артас. — Пробуй еще, Сальвадор! Умоляю тебя, сделай что-нибудь! — он валяется рядом с нами, утыкается лбом в ее руку, воет.

И я пытаюсь… понимаю тщетность попыток и продолжаю цепляться за призрачную нить, которой уже нет. Прекрасные, неподвижные губы измазаны моей кровью. Глаза закрыты. О небеса, все бы отдал, чтобы они распахнулись. На ее щеки падают мои кровавые слезы… только поздно… все могло быть иначе… Но… она ушла… Свет звезды погас, и мы утопаем в адском отчаянии, задыхаемся в своей беспомощности. Ничего не вернуть… я не смог ее спасти… я ее погубил…

— Тело останется у нас, и мы его похороним по нашим традициям, — Гаспар становится между мной, бездыханной Кэрол и Артасом.

— Вы уже достаточно сделали! Отдайте мне сестру! — волк на грани безумия, в его глазах ледяные глыбы горя, такого созвучного с моим, и все же разного.

Утрата нас не объединила, наоборот, посеяла вражду. Он ненавидит меня. И я его понимаю, сам презираю себя и, не задумываясь, поменялся бы с ней местами. Не могу выпустить ее из рук. Нет сил пошевелиться, ощущаю, как холодеет ее тело, как теряет остатки жизни, и задыхаюсь в своем бессилии.

Отдаленной частью разума понимаю, чего добивается Гаспар. Но как заставить себя хоть как-то функционировать, говорить, дышать, думать, если моя безмолвная звезда лежит тут…

То, что предлагает Гаспар, я не знаю, как это выдержу. Как справятся ее близкие… Я скорблю вместе с ними, чую их боль, я бы забрал все себе, все, что касается моей Кэрол. Но я этого не могу.

— Дайте ее оплакать! Стайка трупешников, кем вы себя возомнили! А ты, главный ублюдок! — хочет обойти Гаспара и приблизится ко мне, — Ты труп, окончательно и бесповоротно! Ты не будешь ходить по земле! Я сгною тебя! Ты меня слышишь! Убери свои руки от моей сестры!

— Артас, прошу тебя, успокойся! — Мишель повисает на его руке. Пробует привести муж в чувство.

— Обвинениями горю не поможешь! Надо проводить ее, попрощаться! Кэрол… — всхлипывает, — Она бы не хотела вот этого всего!

— А умереть, получив нож в спину, она хотела? И чтобы в итоге ее сожгли? Этого она, по-твоему, хотела? — взгляд на жену, его голос звучит на тон ниже, а ярость, смешанная с горем становится только сильнее.

— То есть, сожгли? — Мишель смотрит удивленно на мужа, качает головой.

— Поинтересуйся у наших «многоуважаемых» вампиров, какие у них «замечательные» традиции, — обнял жену. — Родная, прошу, не стоит влезать.

Пока они выясняют отношения, Гаспар дает знак вампирам, и они забирают у меня тело. Вместе с ней отрывают от меня куски с мясом, оставляют в груди зиять черную пустоту. Но я знаю, так правильно. Так надо. Позволяю спрятать тело, до похорон.

— Мрази! Прикажи, чтобы вернули мою сестру! Немедленно! — Гаспар преграждает Артасу дорогу. Артас скалится и хочет наброситься, но Мишель не отпускает его руку.

— Надо все покойно обсудить, не время и не место для нового кровопролития. Услышь меня, любимый! — стонет.

Я продолжаю сидеть на земле. У меня нет ни сил, ни желания подняться. Пробую заставить себя собраться, хоть как-то пошевелиться. Но перед глазами только кровавое пятно на белоснежном платье, бездыханное прекрасное лицо и вкус смерти на ее губах.

— Мишель, прошу, не вмешивайся! Я должен отомстить!

Гаспар отходит в сторону. Освобождает путь Артасу. Оказывается рядом с его женой.

— Мишель, не беспокойтесь, кровопролития не будет. Пора вашему супругу прозреть. Кэрол слишком его оберегала.

Я смотрю на это все отстраненно. Хочу, чтобы все поскорее закончилось, и я мог вернуться к ней. Остаться наедине. До похорон я хочу каждую минуту быть рядом. А потом… потом… я найду Констанцию, и ад для нее покажется раем.

Я понимаю, Артас таким способом выплескивает свое горе. Но моя собственная боль утягивает меня на дно отчаяния, откуда я не могу здраво и быстро реагировать на все. В одном Мишель права, Mi estrella не хотела бы всего этого. Но если Артаса не остановить, он будет дальше мстить, развяжет войну, и будет только хуже. А главное — он захочет помешать церемонии. Этого я допустить не имею права.

Волк бросается на меня. Руки в полете превратились в лапы, целится мне в горло. Я не меняю позы, перед глазами моя звезда, фрагменты нашего единения, ее улыбка. Дивный цветок неземной красоты.