Истинная для ледяного дракона, или Ректор на прицеле (СИ)

В апартаментах Тессариона было пусто, но на кровати лежало платье, белье, легкие туфли. В кресле рядом лежали халат и домашняя обувь. Дверь в ванную была открыта, и я, подхватив халат, обувь, ушла купаться. Там была уже наполненная водой каменная чаша. Я, с удовольствием скинув с себя старую одежду, легла в воду, полную ароматной пены. На бортике стояли все лучшие средства по уходу за телом и волосами.

Такого блаженства я не испытывала давно…

В маленьких апартаментах аптекаря ванная была маленькая, узенькая, и вода едва теплая. Все потому, что мало того, что все это грелось дровами в печи, но и была жесткая экономия. Поэтому мылась я едва теплой водой, а в ней еще и потом стирала белье, из-за все той же экономии воды.

Жизнь в мире без магии была очень дорогой. Настолько, что ремонт крыши, оплата дров и угля на зиму, мне обошлись в десять драгоценных камней. У аптекаря денег не было, вернее, их едва хватало на еду и оплату налога. Я это поняла через несколько месяцев, что люди почти не тратят деньги на лекарства, потому что бедны настолько, что просто их у них нет.

Я смогла слегка повысить доходность с помощью мази, что спасала от потрескавшихся губ и рук. Одна из прачек зашла как-то узнать, нет ли чего-то, способного помочь. Решившись, я пообещала сделать, и попросила ее зайти через неделю. Магии у меня были крохи, и я могла ее использовать, хоть и в минимальных количествах.

Мазь была готова, и я ее даже испробовала на своей же руке, которую оцарапала. Мазь не могла стоить дорого, потому что ее бы не покупали, потому это, конечно, прибавило денег, но подать на торговлю росла с каждым годом.

Как бы я ни старалась не тратить камни из запаса, но последние годы мне пришлось очень жёстко экономить. Аптекарь умер, я осталась преемницей. Хотела было уйти, бросить аптекарское дело, но те люди, которые приходили сюда за помощью… я не смогла их бросить. Да и куда идти, с уже с насиженного места?

Нашла выход, просто зимой переехала на первый этаж, чтобы не топить все три, а летом снова селилась в своей комнате.

Пока воспоминания бродили в моей голове, я успела помыться и, вытершись, накинула халат и вышла в комнату.

– Доброе утро, вернее, уже глубоко день, но это же не важно? – Тессарион стоял в спальне, держа в руках поднос с едой. Поставил его на столик и подошел ко мне. – Я все еще не верю в происходящее, там я вижу одну Ларейну, здесь – другая.

– Все настолько сложно, да? – попыталась улыбнуться ему.

– Очень. Но ведь главное, что ты жива, и здесь. Я очень терпеливо жду рассказа, чтобы хоть как-то составить логическую цепочку происходящего.

– Я попытаюсь все объяснить, – подошла к креслу, села в него, начиная есть. Тессарион подошёл со спины и начал сушить мне волосы.

– Ты кушай, я подожду. Пока расскажу то, что понял сам. Сон, или не сон: ты, не добившись от меня взаимности, решила, что ошиблась, и сама на себя наложила отречение от пары. Мы все не знали, что делать, и возникла мысль, что твоя мать сможет чем-то помочь… Ты ушла, а моя мать увидела подсказки в видениях, что ты придешь, и это – мой единственный шанс исправить все! И я, уснув в том времени, очнулся в этом, зная о будущем… Это так странно.

– Не страннее, чем осознавать мне, что я здесь, – я отложила ложку, наевшись, и взяла чашку чая.

Тессарион обошел меня и, взяв второе кресло, присел напротив, тоже взяв чашку в руку.

– Не сомневаюсь, – сказал он. А я, рассматривая его, поняла: он изменился, во взгляде исчез лед.

– А там, с той Ларейной, ты ведешь себя как? – вдруг заволновалась я.

– Там случается парадокс, я не помню о тебе, когда встречаю ее… – он задумчиво рассматривал что-то за моей спиной.

– Все, о чем ты сказал, все так и есть. Шагнув через временной портал, я оказалась около храма, куда в три года принесла меня моя мать… – я вздохнула, – едва успела услышать от нее, что переходы по времени отнимают жизнь, и многие годы. Она тут же умерла, произнеся несколько фраз… Темные фениксы – она из них, я теперь знаю, как они сгорают и рассыпаются в прах. Мама спасала мою жизнь, бегая по времени и прячась… она знала о пророчестве, и очень хотела, чтобы у сестры ничего не вышло, даже ценой своей жизни.

– Сколько ты потеряла? – его взгляд снова заледенел.

– Сто… – снова вздохнула я, – а последующим прыжком могла потерять больше. Пятьсот, тысячу… Так сказала богиня, и дала советы, что делать. Я так спешила жить, что просто не могла потерять столько. Я просто должна была переждать шестнадцать лет, чтобы не умереть от собственного проклятия, и вернуться живой…

– Все позади… – он спохватился, оставил чашку и, встав, подошел ко мне. – Тебе надо выпустить драконицу, а так как выходить нельзя, давай пойдём в пещеру, там достаточно места!

– Да, надо, но я, честно говоря, боюсь, получиться ли, да и магии мало, каналы еще не восстановились, резерв – едва на донышке, – засомневалась я.