Истинная для Мира

Вот и сейчас еле держался, ласкал, притворяясь котенком, но хищник внутри уже рвал и метал — взять! Обновить метку и заставить ее кричать! Согнал пелену с глаз и усмехнулся — для этого ведь не надо быть жестким. Ане хватало совсем чуть-чуть — провести шершавым языком по самому чувствительному, нарочно цепляя каждый нерв, прихватить мелкими укусами тонкую кожу… совсем чуть-чуть… и она уже хрипло стонет, услаждая слух зверя. А стоит сыто заурчать, и ее кожа покрывается мурашками, а дыхание становится совсем уже беспорядочным, поверхностным, застревает в ее дико вздымавшейся груди и сносит мне крышу совершенно… А ведь я даже не начал.

Сегодня хотел видеть ее лицо, знал ее желания, как свои собственные. Как любит, что именно позволит растянуть удовольствие, а что — добавить огня и вспыхнуть до небес… Сегодня мне нужно второе. Я перевернул ее на бок рывком и осторожно вошел. Аня широко раскрыла глаза и рот, хватая воздух, и я двинулся снова, все быстрее, сильнее, глубже, наслаждаясь ее эмоциями, вынуждая ее кусать губы и громко кричать, теряя связь с реальностью. Но и она не оставалась в долгу, с каждым рывком сжимая меня внутри все сильнее, до кровавых пятен перед глазами и, наконец, хриплого рыка и дикой разрядки.

— И как ты хочешь его назвать? — навис над ней, тяжело дыша.

— Вовка, — улыбнулась я.

Меня будто холодной водой окатили:

— Нет!

— Ты обещал!

— НЕТ! — рявкнул так, что огонь в камине едва не погас.

— Мир, — Аня села рывком, едва не врезаясь мне в лоб, — моего деда так звали! Я его люблю очень! Он мечтал о внуке! — Я вытаращился на нее, еле сдерживаясь, чувствуя, как трещат нервы по швам — я ненавидел своего отца с таким же именем, а она любит деда! — Прошу, просто подумай, — подтянула она к груди колени и сжалась в комок, и это оказалось тяжелее пережить:

— Иди сюда, — дернул ее в свои руки и надежно вжал в себя. Злость все еще клокотала в груди, но я справлюсь. Ради нее это вообще не потеря, она заслуживает всего, что попросит, а просит она очень немного. — Хорошо, прости… Хорошо… Будет, как твой дед, — целовал ее в висок, чувствуя, как снова напугал, как дрожит вся в моих руках. — Прости… только расскажи мне о нем, хорошо?

Аня кивнула, облизывая сухие губы, а я все повторял, как заведенный:

— Прости…

* * *

Что там и говорить — налажал я крепко, поэтому всеми силами запихал зверя поглубже, достал пушистого котенка и всячески подлизывался к Ане. Ближе к обеду одел Машу и повел ее гулять, избавляя любимую от своего общества и давая ей возможность побыть одной. Она хоть и улыбалась мне, но стоило отвернуться, обхватывала себя руками, будто пытаясь закрыться, и я готов был укусить себя за задницу. Будто бы нам этой чертовой незаживающей метки было мало! Нет, я умудрился добавить ей боли…

Маша носилась с подружкой вокруг корявого снеговика уже час, и я решил, что жду до следующего снежка в глаз и тащу дочку домой, когда поднял взгляд… и улыбнулся. К нам шла Аня.

— Привет… долго вас нет.

— Привет, — продолжал улыбаться глупо. — Нет, я еще не обернулся…

Она рассмеялась. Впервые за этот день.

— Лерка звонил, — сообщила вдруг.

— И?

— Пригласил Лизу на ужин, и она согласилась…

Ну кто бы сомневался! Надо будет только с Всеволодом поговорить, чтобы не было ни с чьей стороны агрессии к чужаку. Мало ли, волки приревнуют… Даже наверняка. Но Ане говорить ничего не стал.

— Рад, что ты пришла, — ткнулся ей в холодную щеку, как зверь.

— Я чувствую, — улыбнулась она.

— Нормально себя чувствуешь?

— Пока да, — нахмурилась она, и я насторожился:

— Ань?

— Мир, все хорошо, правда… Просто ты так неожиданно все сам решил, я думала — годик еще подождать, хотела к Зулу съездить на практику, Машку свозить на кафедру, чтобы не пропустить ничего…

— Ты из-за этого так расстроилась? — вглядывался в ее лицо.

— Мне просто надо осознать, — пожала она плечами, — поменять планы…

Я притянул ее к себе, мысленно делая пометку спросить ее мнения, когда захочу третьего… еще годика через три. Но пока говорить не стал. Просто держал крепко в руках, жалея, что не могу спрятать за пазуху на всю жизнь, что надо делить ее с миром, что она вообще-то тоже личность и должна иметь свои планы на эту жизнь, и не все они связаны со мной…

«Научись отпускать…», — будто шепнул кто, и в груди снова сжалось.

— Хорошо, — ответил, сам не зная, кому именно, и разжал объятья. Аня тут же шагнула к Маше, принимаясь отряхивать с нее снег, а я так и стоял, не шевелясь. — Только недалеко…

На расстояние прыжка. Чтобы всегда иметь возможность оказаться рядом…

Конец