Истинная для проклятого (СИ)

За дверью послышались торопливые шаги, и в следующий миг перед Анной предстала мать Натали — миссис Пан.

— Добрый день, миссис Пан! — с лица Анны исчезла радостная улыбка.

Она сразу заметила перемены в лице хозяйки дома. Анна не узнавала стоящую перед ней женщину, которая буквально неделю назад сияла молодостью и свежестью, а теперь будто постарела на десять лет. Глубоко запавшие красные от слез глаза смотрели на нее с отчаянием. Бескровные губы дрогнули, желая ответить на приветствие, но слова так и не вылетели из ее уст.

— Что-то случилось? — лицо Анны побледнело от тревоги.

— У нас горе, — с трудом выговорила хозяйка дома дрожащим голосом. — Натали… пропала.

Тут миссис Пан не сдержала слез и, отвернувшись от Анны, горько разрыдалась. На шум прибежали младшие сестры Натали, Эмили и Хейли.

— Анна! — с явным облегчением сказала самая младшая из семьи Пан, Эмили. — Как хорошо, что ты пришла!

Хейли, держа за руку мать, осторожно повела ее по коридору и свернула в гостиную. Анна слышала, как Хейли подбадривающими словами пытается успокоить разволновавшуюся матушку. Но никакие слова не могли утешить отчаявшуюся женщину.

Эмили пригласила Анну в дом.

— Что произошло? — испуганно спросила она. — Где Натали?

Эмили тяжело вздохнула, и на глаза ее навернулись слезы. Сквозь их пелену она поглядела на Анну.

— Натали нет уже два дня, — собственные слова причиняли младшей сестре невыносимую боль. — Мы спрашивали у всех, но ее никто не видел. Натали… никогда не уходила надолго, а тут уже столько времени от нее ни слуху ни духу, — проверив, не слышит ли ее мать, Эмили шепотом добавила:

— И о ней никто ничего не знает, словно сквозь землю провалилась.

Анна прошла в гостиную. Наглухо задернутые шторы не позволяли солнечным лучам проникнуть в темные уголки помещения и осветить их теплом и надеждой. Некогда яркая и приветливая комната всего за два дня превратилась в холодное и унылое место.

В воздухе витало то болезненное напряжение, которое появляется, когда семье, у которой опустились руки, остается лишь покорно ожидать скорбной вести. Они все утратили надежду на возращение дочери и сестры, которая никогда не поступала безрассудно. Ее исчезновение значило для них только одно — с ней что-то произошло, и это что-то очень страшное.

Анна присела на кресло напротив миссис Пан, немного пришедшей в себя после стакана воды, принесенного Хейли. Теперь взгляд матери Натали немного прояснился, но от этого взгляда, потускневшего от страха за дочь, Анне стало душно, будто сокровенный для жизни воздух заканчивался, ускользая от нее. А где-то в душе тем временем расползался страх и медленно начинал поедать ее изнутри тревожными мыслями и предчувствием скорой беды.

— Натали… — грудь миссис Пан вздымалась от всхлипов, — моя девочка… я не знаю, что с ней и где она.

Она не обращалась к пришедшей гостье, а шептала себе под нос, словно разговаривая сама с собой. Видя недоумение, застывшее на лице Анны, инициативу перехватила Хейли.

— Натали в день исчезновения отправилась рано утром на рынок, — начала средняя сестра, взяв холодную руку матери в свои теплые ладони. — Ты ведь, Анна, знаешь ее страсть к ярко-красным сладким яблокам. В то утро, как обычно, она побежала к прилавку, заваленному теми самыми яблоками, которые в течение дня быстро раскупаются. Она боялась не успеть выкупить у торговца самые лучшие, поэтому спешила. Ее видели там некоторые люди, они говорят, что она стояла в небольшой очереди, и через пару минут отошла от прилавка с полной корзиной. Вот только потом наш сосед из дома напротив, который в то утро тоже был на рынке, заметил брошенную на земле корзину с рассыпанными красными яблоками. Он подободрал корзину, зная, кому она принадлежит. Осмотрелся, долго ждал владелицу. Но никакого не было.

Эмили для подтверждения слов сестры указала безмолвным взглядом на корзину, лежащую на тумбочке в углу. Анна обернулась и с приоткрытым от удивления ртом уставилась на знакомую ей корзинку, с которой часто расхаживала по городу Натали.

Она не верила словам Хейли и верить в исчезновение подруги не хотела. Анна перевела отрешенный от мира взгляд с корзины на открытую дверь гостиной, ожидая увидеть врывающуюся в комнату Натали. Но ее не было, лишь воспоминания нахлынули на Анну с такой силой, с которой было не справиться. Голубые глаза, некогда сиявшие весельем, стали влажными.

Хейли приобняла матушку и, подняв глаза к потолку, попыталась остановить собственные хлынувшие слезы. Миссис Пан, закрыв лицо руками, горько плакала.

— Моя девочка, — шмыгая носом, бурчала осипшим голосом безутешная мать. — Моя маленькая…

Анна опустила глаза в пол. Ей нужно было время для осознания и принятия действительности, которую она с пылом отвергала.