Истинная для Ворона (СИ)

Что, если мы никогда отсюда не выберемся?

Горькое, черное отчаяние накатило с такой силой, что закружилась голова. От жары и усталости к горлу подступила невыносимая тошнота, захотелось забиться в самый темный угол города, свернуться калачиком и проспать трое суток кряду.

От мощного удара в грудь потемнело в глазах. Потеряв бдительность всего на секунду, я выпустила из виду Бурю, и он тотчас этим воспользовался, врезавшись в меня на полном ходу и выбив оружие из рук.

Въехав лицом в песок, я рванулась в сторону, но Буря взгромоздился сверху, вдавив колено чуть выше лопаток.

Одно движение — и он просто свернет мне шею! Судорожно схватившись за пояс, я вытащила из петли Ключ и ударила наугад.

Пронзительный визг подсказал, что импровизированный клинок угодил в цель.

Ключ в руке завибрировал и нагрелся, попавшая на него кровь жадно впиталась в поверхность, как в губку, а вверх рванул красноватый луч и растворился в разноцветных переливах силового поля.

Воздух вокруг заискрил, раскалился, и я уловила странное болезненное гудение, которого никогда не слышала раньше. Буря ошарашенно мотнул головой — чем я и воспользовалась: оттолкнула его, опрокинула на песок и впечатала ботинок в живот. Почти с наслаждением я наблюдала, как он хватает ртом воздух, и ощущала какое-то глубинное, темное злорадство.

Я открыла рот, чтобы позвать Флоренс, но она уже заметила возню и спешила назад.

Буря закашлялся и попытался подняться, но, поймав мой взгляд, застыл на месте.

— Еще один такой фокус — горло перережу.

— Попробовать стоило, — вздернув подбородок, он облизнул разбитую губу, из которой снова сочилась кровь. Ключ угодил парню в бедро: рана была неглубокой, но болезненной, на ткани медленно расползалось бордовое пятно.

Глянув вниз, на зажатый в кулаке артефакт, я поняла, что гудение исходит от него.

Глотнув человеческой крови, Ключ «запел».

66. Фэд

— Кто тебя вообще учил кораблем управлять? И где ты закопал бездыханное тело своего учителя, мне интересно? Я уверена, что он помер от смеха, когда увидел, как ты держишь штурвал. С членом, небось, получше управляешься, повелитель кривых уравнений. Кто так ищет сигнал, пилот? Ты вообще в курсе, как работают мои системы? О, во имя святых шестеренок, да не так!

— Я и не думал, что шлюховозки такие болтливые, — хмыкнул Бардо.

— Шлюховозка?! — возмущенно взвизгнула «Цикута». — Я — великое творение Пожирателей звезд! Мой мозг принадлежал древнему существу, попавшему в ваш захудалый сблев, который вы упорно величаете «галактикой», из мира настолько развитого, что ты бы там давно покончил с собой, ощутив тотальную неполноценность! И я, плоть от плоти великих звездных путешественников, оказалась в вонючих лапищах какой-то мадам, которая использовала древнейший из артефактов ради бессмысленного совокупления и «виу-виу, смотри, как я умею!» Немыслимо! Я требую уважительного отношения!

— Может, для начала выслушаешь, а потом будем друг другу руки жать? — Бардо набрал на приборной панели команду управления поисковыми системами. Не без едкой подсказки, конечно. — Ах да, я забыл! У тебя нет рук.

— У тебя они есть, а толку?

— Между прочим, мой дед — лучший из пилотов галактики! Так что надежнее этих рук тебе все равно не найти.

— Генетика — странная штука, — задумчиво протянула «Цикута». — На тебе она явно отдохнула.

И так снова, и снова, и снова.

Казалось, что корабль никогда не устанет сыпать колкостями, а Бардо никогда не устанет на них отвечать.

Недовольный голос «Цикуты» не замолкал с того самого мгновения, как мы покинули планету. В первые минуты было любопытно, ведь я никогда раньше не видел такого продвинутого искусственного интеллекта. Современные аналоги казались бледными тенями рядом с говорливой «Цикутой». Потом уже хотелось тишины, а сейчас я был как никогда близок к насилию. Бардо сидел в кресле пилота натянутый, как струна, и я видел, как мелко подрагивали его руки, когда над головой громыхала очередная тирада корабля.

На его навыках это никак не сказывалось, но было немного жаль беднягу.

Я-то мог точно сказать, что Бардо — хороший пилот, но у «Цикуты» было либо плохое настроение после похищения со станции, либо искреннее желание довести нас до того состояния, когда проще отрастить себе крылья за спиной и движок в заднице, чем сладить с этим своенравным интеллектом.

Куб не уставал поддакивать своей подружке, и я все пытался решить, кто из них раздражает меня больше. Слишком большой словарный запас оказался у артефакта, который до этого развлекался только насыланием на людей кошмаров.

Герант же наблюдал за происходящим с безразличием. Мыслями он был далеко отсюда, в другом мире, ином измерении, где его ждала Ши, а меня Флоренс.