Истинная для Ворона (СИ)

Буря? Тот парень, с которым дралась Ши. Это он нас сюда затащил?

Качнула головой и вернулась на прежнее место. Понимала, что нужно разобраться где мы и что мы здесь делаем, но в сознании сразу же растревоженным роем загудел ворох мыслей и сомнений.

Ни еды, ни воды. На солнце температура такая, что кожа покроется волдырями через час, максимум два. От одежды нужно избавиться, потому что ее запах может привлечь хищников, вроде этой твари, но на что ее заменить? Как долго мы протянем? А если некуда идти? Искать кого-то хотя бы без элементарной карты — дело гиблое.

— Флоренс, — голос Ши вернул меня в реальный мир. — Я видела шпиль, но глаза меня подводят. Не могу определить расстояние. Мне кажется, что это часть пространственных врат, только стоят они боком к этим скалам.

Пространственные врата?

Может быть. Я видела врата на Заграйте, так что смогу сказать наверняка, когда увижу этот «шпиль».

— Если есть врата, то есть и способ их запустить, — я поймала взгляд девушки.

— Ключ у Бури, — губы Ши растянулись в улыбке такой хищной, что меня невольно передернуло. — А Буря летать не умеет — он оставит следы на песке. И мы его выследим.

48. Фэд

Проклятым туннелям не было конца.

Темные, мрачные, облепленные лохмотьями паутины и какой-то слизью. Под ногами хлюпала густая грязь и лопались крохотные пузырьки, высвобождая нестерпимый смрад гниющей плоти и прокисших яблок. Я брел в бесконечность и не мог найти выход, каждый новый шаг уводил меня все глубже в переплетения сотен изломанных коридоров, каждый из которых — точная копия предыдущего. Когда я открыл рот, чтобы закричать, из горла не вырвалось ни звука, будто язык засох и отвалился.

В груди было непривычно пусто. Даже мой зверь оставил меня, бросил одного в угнетающем мраке, растворился как тень в полуденную жару.

Таков порядок вещей.

Все, кому ты веришь, уходят, рано или поздно.

Шаг — и всхлип топкой грязи под сапогом.

Шаг.

Сердце подскочило к горлу, мешало вдохнуть полной грудью, а я услышал чей-то надрывный плач. Горький, полный боли и разочарования стон прокатился по воздуху, хлестнул по щеке с такой силой, будто хотел содрать кожу с моего лица.

— Вы не пришли…

Бормотание было до странности знакомым. Я знал этот голос и содрогнулся всем телом, когда увидел впереди размытый девчачий силуэт.

Щелчок взведенного курка походил на раскат грома. Силуэт медленно повернулся, встретил мой пристальный взгляд.

Глаза у Флоренс были совершенно черными, блестящими и безумными. Она покачивалась с пятки на носок и размазывала по щекам черные маслянистые слезы.

Точно в грудь мне смотрело дуло пистолета.

— Я ждала, а вы не пришли…

Стреляй первым…

Ты быстрее ее. Посмотри: Канарейка не в себе. Ты успеешь выхватить оружие.

Вопреки внутреннему голосу я развел руки в стороны. Показал, что оружие на поясе, и она может забрать его, если захочет.

— Это все ненастоящее, — Флоренс шептала так тихо, что я едва разбирал слова. — Вы — иллюзия. Мираж, который пришел, чтобы свести меня с ума.

— Я пришел тебя спасти.

— Вы врете! — вскрикнула она. — Врете! Вы лжец! Лжец-лжец-лжец!

Она кричала так пронзительно и горько, что сердце пропустило удар. В груди похолодело, закололо тонкой иглой, но я не мог пошевелиться, прибитый к земле ее обвинениями.

— Я приду за тобой. Обещаю.

Губы Флоренс кривились, свободная рука потянулась к голове, сжала лоб, будто пыталась успокоить раздирающую ее боль.

— Простите… — она прикусила губу до крови и подняла пистолет выше. Уперла дуло себе в висок. — Я больше не могу…

— Флоренс!

Бросился вперед, но слишком медленно.

Выстрел. Мир накрыла кромешная темнота.

И последнее, что я видел — маковые пятна крови на собственных руках.

***

Я проснулся в холодном поту, с грохочущим в ушах сердцем и уставился в светло-серый потолок каюты, будто на нем можно было прочесть необходимые мне ответы. Пальцы судорожно вцепились в край одеяла, а в горле пересохло так, что каждый вздох давался с трудом и болью.

Рядом зашуршали простыни, и на грудь мне взобрался енот.

Он вообще редко сидел взаперти, любил разгуливать на свободе, а я никогда не противился.

Столкнул мохнатый клубок на пол и услышал его недовольное ворчание. Енот отошел к двери душевой и выразительно скрестил лапки на груди. Взгляд у него был хмурый и осуждающий, прямо как у обычного человека.

— Ну, чего уставился? — бросил я недовольно. — Я имею право на кошмары.

Енот закатил глаза и покачал головой: он прекрасно видел мой сон, ведь мы делили не только тело, но и разум. Острая мордочка вытянулась еще больше, а во взгляде читалась затаенная горькая тоска. Еще никогда мой зверь не выглядел таким взволнованным.

— Скучаешь, да? — я поднялся на ноги и направился в душ. Мне было просто жизненно необходимо ополоснуть лицо. — Мы ее вернем, вот посмотришь.

Енот издал тихий писк и протопал следом, чтобы забраться на небольшую табуретку у раковины, прямо на стопку серых полотенец. Он заглядывал мне в глаза, дергал лапой за край рубашки и вопросительно ворчал.