Истинная дружба

Внимание пожилой женщины с ярко накрашенными и поджатыми губами на секунду привлёк мужчина только что вошедший в вагон. Вид у него был такой, как будто он совсем недавно выдержал несколько закладок в самой современной стиральной машине, только без отжима. Лило с него хуже, чем из размораживаемого холодильника. Женщина скорчила крайне брезгливую гримасу и отвернулась. Тут же её взгляд наткнулся на высунутый язык шестнадцатилетней девчонки, который слюняво ласкал мочку уха сидящего рядом с ней паренька. Женщина увидела, что на языке красуется нечто, имеющее вид стального шипа, и прикрыла глаза.

В это мгновение состав вынырнул из глотки тоннеля и оказался под открытым небом: одинокий и покинутый. Машинисту показалось, что он ведёт поезд прямо в сплошную стену.

Тяжёлые капли играли в догонялки друг с другом, почти не оставляя места для воздуха.

По крышам вагонов не заколотило. Должно было заколотить, но не заколотило. А ударило. Небо извергало сплошной поток, и даже сравнение с Ниагарским водопадом тут выглядело бы нищим и жалким.

Первым на изменение внешних шумов отреагировал внучок. Он с ногами забрался на сиденье и вперился восхищённым взглядом в окно. Старичок, вместо того, чтобы стаскивать его, прикрыл глаза и глубоко вдохнул.

Компания молодёжи реагировала непосредственно, как стадо орангутангов. Их восторженные: «О!» и «Ы!» разнеслись по всему вагону. Пожилая женщина с опаской взирала на плотные струи воды через окно напротив. Мысль о конце света, не покидавшая её уже продолжительное время, приобрела вполне материальные очертания.

Молодой человек, единственный из всех взрослых, сохранивший на лице печать свежести и весёлости, встревожено глянул вверх.

Произошло то, чего он опасался: дождевая вода, льющаяся с таким напором, попала в вентиляцию вагона, и теперь стекала внутрь грязными, жирными каплями, одна из которых зависла прямо над светло-серой блузкой спящей женщины. Молодой человек легко, будто всю жизнь только этим и занимался, подхватил её на руки.

И как раз вовремя, – в следующую секунду капля чёрного цвета с глухим стуком шлёпнулась на сиденье. Вслед за ней – первой – уже спешили её неугомонные сёстры.

Женщине как раз снилось, что она тает в объятиях героя своего романчика, говорящего, в основном, шаблонными фразами. Каково же было её изумление, когда и в обрыдшей реальности она почувствовала сильные мужские руки на своём теле. Особо не раздумывая, она влепила ему свою фирменную пощёчину, которую, правда, удавалось использовать всего-то пару раз в жизни.

Молодой человек никак не отреагировал на это излияние чувств, а, молча, кивком головы с густыми, но короткими чёрными волосами, указал на то место, где только что сидела женщина. Там уже образовалась приличных размеров лужа с маслянистым отливом. Убедившись, что она увидела грозившую опасность, он опустил её на пол. Женщина смутилась, покраснела и принялась бормотать бессвязные извинения.

Но он уже ничего не слышал, потому что в вагоне творилось натуральное столпотворение: все повскакивали со своих мест, и с таким энтузиазмом изображали броуновское движение, что стало тесно.

Пожилая дама с брезгливым выражением лица не успела вовремя сориентироваться, и теперь ей предстояло потратиться на «Тайд». Молодёжь опередила грязевые потоки, но затем в пивном кураже принялась поливать друг друга этой «небесной водичкой» – «Тайд». Старичок клал последние силы на то, чтобы оттащить внука, решившего вдруг утолить жажду, – тут уже что-то посерьёзнее «Тайда», может даже «скорая» на выходе из метро.

Состав ворвался обратно в свою стихию тоннелей, а люди по-прежнему продолжали стоять, уступая места обломкам бури, оставшейся высоко снаружи.

3

Со станции метро «Царицыно» есть выход на одноимённую железнодорожную плат-форму, откуда убегают поезда из Москвы в сторону Подольска, Чехова, Серпухова, Тулы и ещё дальше,– в такие места, где, по мнению москвичей, жизни не существует, потому, что там нет банков, тампаксов, сникерсов, Макдоналдсов и кольцевой автодороги.