Истинная история Дюны

Вскоре около пещеры вырос палаточный лагерь, где торговали едой и всякой всячиной, так что у Синельникова отпала нужда ездить куда-то за провизией, а также платить за нее деньги; образовалась какая-то «Стража Пустынного Проповедника» из не очень понятных вооруженных людей, добровольно несших караул вокруг пещеры и прибавивших немало авторитета Аристарху. В значительной степени успеху проповедей Синельникова способствовало то, что множество толкущихся на одном месте людей привлекало Червя — случалось, что во время выступлений три-четыре великана сотрясали землю вокруг, время от времени разевая чудовищные пасти. Вплотную они, однако, не подходили и лишь изредка Синельникову, прерывая речь, приходилось отгонять особо настырных, нещадно колотя палкой по их нечувствительной броне. Ему это не стоило никаких усилий, но на паломников производило неизгладимое впечатление. Верный слову, Синельников читал вслух Евангелие, Коран, Конфуция, часто отвлекаясь на пространные комментарии, иллюстрируя сказанное примерами из собственной жизни и давно забытыми студенческими анекдотами. Молва о Пустынном Проповеднике, который стоит за древние традиции и учит небывалым вещам и слушать которого приходит даже Шай-Хулуд, разнеслась по всему Рифту; многие уже поговаривали о том, что Муад’Диб — это не настоящий Голос Неба, что фримены дали себя обмануть лжепророку, а подлинный свет истины ведом лишь Пустынному Проповеднику. И однажды за духовным напутствием с далекого севера пожаловала сама всемилостивейшая императрица Ирулэн.

Оставив свиту снаружи, она одна вошла в пещеру. Синельников мирно хлебал сваренный очередными доброхотами гороховый суп. Завидев императрицу, проповедник лишь покачал головой:

— Ну и денек. Еще и ты.

Ирулэн ответила ему почти в таких же выражениях:

— Господи, ну конечно же это ты. Кто же еще? И, как всегда, что-то ешь.

Не дожидаясь приглашения, она села.

— Итак, ты снова здесь. Ну как, развелся, наконец, со своей бесценной женушкой?

— Ирин, не начинай сначала, — пробурчал Синельников. — По-моему, мы уже все друг другу сказали. Аристарх, уйди отсюда.

Совершенно сраженный этим диалогом Аристарх был вынужден покинуть свою смежную с покоями Учителя каморку, и более ничего о состоявшемся разговоре нам сообщить не может, кроме того, что августейшая особа пробыла в гостях у Синельникова более часа и вышла весьма нахмуренная. Буквально спустя несколько минут после ее отбытия прилетела Алия, распугав толпу и подняв целый самум реактивными струями двигателя. Войдя быстрым шагом и задрав подбородок, она спросила ледяным тоном:

— Зачем здесь была эта мымра?

— Аристарх, — простонал Синельников. — И это называется «пустыня»?

Глава седьма

Дрязги и разборки между Великими Домами после отречения императора Шаддама IV продолжались почти пять лет. В это время Пол Атридес и Космический Союз, с которым они жили по принципу «Милые бранятся — только тешатся», успешно разделяли, властвовали, влияли и правили. Однако к началу двести седьмого года в ландсраате наконец наметилось некоторое замирение, и солнце Муад’Диба стало быстро клониться к закату. Не в силах пока преодолеть «вето» императора, все еще сохраняющего высшую законодательную власть и не желающего слышать ни о каком допущении компьютеров в межзвездный транспорт, парламентские вожди пошли другим путем. Из-под их пера потекла целая вереница третьестепенных подзаконных актов, которые вроде бы и не отменяли генерального положения о запрете электронно-фотонных средств навигации, но пробивали в нем мелкие бреши, позволявшие то там, то тут обходить парализующую паутину монополии Союза.

Гильдия Навигаторов, чувствуя, как под ней пошатнулась несокрушимая доселе спайсовая твердь, обрушилась на нововведения всей своей мощью, пуская в ход и закон, и беззаконие, и вообще все, что можно приобрести за деньги. Наступил период великих подковерных битв. Тем не менее цены на меланж дрогнули и пока осторожно качнулись вниз. Следствием стало то, что доходы императорского дома начали неуклонно снижаться, и над экономикой Дюны незримо поднялся призрак банкротства; император же попадал во все большую финансовую зависимость от Гильдии.

Нельзя сказать, что главы Сорока Домов так уж жаждали крови. Напротив, они, к их чести, всячески пытаясь избежать скандала, до последнего пытались решить дело миром и засылали к Муад’Дибу все новых переговорщиков, предлагая условия, о которых в иные времена можно было бы только мечтать. Но Пол, обычно сторонник тактики уступок и компромиссов, едва стоит речи зайти о его праве на власть, становится тверже скалы. Он предпочитает царскую прихоть и гибель, нежели разумную договоренность и спокойную, бесславную старость где-то в глуши. К тому же ему прекрасно известно, что в стане его врагов согласия нет и на открытый конфликт они вряд ли пойдут.