Истинная избранная для дракона

Так же, как и меня, Лайлу первое время раздражал запрет на любые вопросы. Но она быстро приспособилась, и даже не спрашивая сумела вытянуть из драконов кучу информации. Жизнь местных обитателей явно интересовала ее даже больше, чем собственная сила. Быть может, в прошлом она занималась изучением разных культур — ее повествование то и дело пестрило профессиональными терминами, какие я встречала в основном в этнографических трудах.

Особенно меня заинтересовала беглая запись, сделанная явно на колене, вдали от какого бы то ни было уюта:

«У драконов своеобразное отношение к сексу. Не сказать, чтобы явный промискуитет (когда все со всеми), но в половые связи они вступают легко и охотно, не придавая им сколько-нибудь большого значения. Возможно, это связано с тем, что женские особи живут вдали от мужских и пересекаются эти две группы довольно редко и потому стараются как можно продуктивнее использоать совместно проведженное время.

Мне не раз поступали вполне явные намеки. Поначалу это удивляло, но когда я узнала, что зачать ребенка дракон может только от драконицы, все встало на свои места. Лаогэр пытается убедить меня, что более вольное отношение к интимной близости — часть обучения, своеобразный способ познать еще одну грань свободы, которая приближает мага ветра к постижению истинной силы. Я не знаю, так ли это, и полностью ему доверять не могу — драконы хоть и не лгут напрямую, но мастерски умеют скрывать детали — однако если опасность обзавестись ребенком мне не угрожает, почему бы не попробовать?

Впрочем, насколько я поняла, даже в случае появления потомства драконы не спешат создавать семьи, хоть институт партнерства в их культуре присутствует. Только единожды я видела драконов, которые называли друг-друга «эр» и «иц-эр» — «истинный» и «истинная»: они обменивались какими-то церемониальными подвесками, чтобы скрепить свой союз, но ни один из них не согласился показать мне свой амулет. Издалека эти украшения напоминали посеребернные когти или зубы. Может, я не далека от истины».

Я не стала перелистывать страницу — отложила блокнот и прикрыла глаза. В том, что драконы — мастера скрывать часть правды, я уже убедилась. И конечно, целуя меня, Старр не потрудился рассказать о свободных нравах своих сородичей. Это лишь добавляло мне уверенности в том, что он что-то скрывает.

Злость и обида снова сжали грудь. Впрочем, история с титаном и его железной армией избавила меня от излишней доверчивости, так что новое открытие не слишком меня удивило. Однако, прислушиваясь к собственным чувствам, я не могла отрицать, что компания Старра мне крайне приятна. И если уж нравы драконов в самом деле так просты, как пишет Лайла, то в будущем можно этим воспользоваться. Кто знает, может, я проведу на островах много лет — если выживу, конечно — и не сидеть ведь мне все эти годы одинокой монашкой?

Немного успокоившись и удивившись циничности собственных мыслей, я вернулась к чтению. Судя по датам в дневнике, Лайла прожила среди драконов почти два месяца, практически не интересуясь ничем, связанным с магией. Либо о своих колдовских достижениях предпочитала не упоминать вовсе. Когда я преодолела две трети записей, мне даже показалось, что она банально оттягивала момент начала обучения. Один из драконов выболтал ей, где находится большое захоронение одного из древнейших королей, и магесса решила как можно скорее отправится туда.

Предвкушая интересное и подробное описания древнего кургана, я перелистнула страницу, но, к своему удивлению, обнаружила лишь несколько коротких строчек:

«Лаогэр отнес меня на равнинный остров, как и обещал. Там я встретилась с драконицей — весьма недружелюбной.

В руинах ничего занимательного.

Мне надо как можно скорее приступить к освоению заклинаний».

На этом дневник обрывался, остальные страницы оказались совершенно пусты. На всякий случай я даже поднесла их к огню и просветила на солнце, но никаких тайных письмен на них не обнаружила.

Я бегло пролистала блокнот еще раз, и убедившись, что не пропустила ничего важного, отложила записи. Теперь загадка последней страницы не давала мне покоя, и под натиском любопытства отступила даже обида на Старра: что же должно было произойти с девушкой, которую интересовало все, вплоть до узоров на глиняных кувшинах, чтобы она столь холодно отозвалась о месте древнего захоронения? К тому же, неужели Лайлу — такую любознательную — не прельстила возможность поговорить с драконицей и вызнать у нее хотя бы причины, по которым женские особи живут отдельно от мужских?

А после того, как магесса решила приступить, наконец, к изучению книги, она пропала — как и говорил Лаогэр.

Ещё какое-то время я сидела, закрыв ладонями лицо, и думала о том, что же делать. Эта Лайла явно что-то знала: она, как могла, оттягивала момент знакомства с учебником. Но после полёта к гробнице, или может, после общения с драконицей она уже не могла медлить. Интересно, что же с ней все-таки случилось.