Истинная красота

— Вчера поздно вечером мне позвонил друг, которому нужно одолжение. Он позвонил мне в конфиденциальном порядке, и молчание требуется потому, что он еще не уверен, кому мы можем доверять. Он сенатор, был избран на должность два года назад. И сообщил, что получил несколько весточек, что в дело вовлечен сенатор-противник.

— Что за обвинения? — вмешивается Стоун, спрашивая то же самое, что интересует и меня.

— Принудительные половые акты с несовершеннолетними, торговля людьми, групповое изнасилование... Всего не перечесть, это основные пункты.

Он подталкивает ко мне через стол коричневую папку. Я хватаю ее, открываю и вижу фотографию молодой девочки-подростка. У нее темные волосы и бледный цвет лица, а яркий макияж заставляет ее выглядеть старше и помотанной жизнью. Но что отталкивает больше всего, так это пустой взгляд ее глаз.

— Это Кэсси Флэнниган, пятнадцатилетняя девочка, которая выдвинула обвинения и теперь пропала.

Я резко поднимаю голову, услышав эту информацию.

— Грязная игра?

Он пожимает плечами.

— Зависит от того, с кем ты говоришь.

— Что это значит?

— По-видимому, она рассказала своему школьному консультанту, что интернат, в котором она жила, отправляет девочек на светские вечеринки, где их покупают на ночь. Она сказала, что их забирают в отдельные комнаты, затем избивают, насилуют, заставляют совершать сексуальные действия с несколькими мужчинами, а иногда даже друг с другом.

— Что за хрень? — бормочет Стоун, озвучивая мои мысли.

— Она назвала имена некоторых достаточно влиятельных людей. Я имею в виду судей, политиков, юристов и так далее. В приюте говорят, что она убежала, но если спросите консультанта, она думает, что с девушкой что-то случилось.

— Предполагаю, все это было доведено до сведения местных властей? — спрашиваю я.

— Да, школьный консультант сразу же отправился в полицию.

— Позвольте угадать, они не нашли ничего, что могло бы подтвердить историю девушки, — говорит Стоун, в его тоне теперь заметен гнев.

— Правильно, и нетрудно подвергнуть сомнению показания, когда единственное заявление получено от неблагополучного подростка из интерната.

— И теперь она пропала, — добавляю я.

Шеф кивает.

— А теперь она пропала.

— Так что насчет вашего друга? Он, очевидно, думает, что там может быть какая-то правда, иначе он не пришел бы к вам, — снова говорит Стоун.

— Он начал сомневаться. Кое-что никак не сходилось, и когда он начал задавать вопросы и захотел посмотреть отчет полиции, ему позвонили и попросили прекратить, и что ему нужно все забыть.

Я ворчу, не то чтобы я с самого начала не верил в эту историю, но если у меня и были какие-то сомнения, сейчас они исчезли.

— Так чего же он хочет от нас? — спрашиваю я, задаваясь вопросом, куда клонит босс.

— Мы сами немного покопаем, или, лучше сказать, вы двое. — Он толкает нам еще одну папку, и Стоун берет ее первым. — Один будет следить за сенатором, в то время как другой наведет справки в интернате. Но все должно быть сделано деликатно и тихо. Я делаю это для моего друга. Это не наша юрисдикция, но, Джеймсон, тебе это район должен быть знаком, ты там вырос.

Я колеблюсь, не уверенный, что правильно расслышал.

— Что?

Стоун вручает мне файл, и когда я вижу фотографию человека, смотрящего на меня, живот скручивает, а кровь в жилах застывает.

— Ты возвращаешься в Джорджию. Уверен, ты знаешь сенатора Майклза, на нем мы и сосредоточимся. Мне кажется, он возглавляет все это дело, или, по крайней мере, он там один из главных. В заявлении Кэсси говорилось о том, что он настоящий сукин сын. Интересная вещь о его участии — его жена — активистка по защите против сексуальных преступлений и торговли людьми. Они проводят множество благотворительных мероприятий с целью привлечения внимания общественности, и одно из таких состоится через пару недель. Отправляйся туда.

Мое сердце так громко стучит в ушах, что трудно понять все, что говорит шеф. Господи, я знал, что Майклз коварен, но такое?

— По словам Кэсси, изнасилования были зафиксированы. Нам нужно найти эти записи.

— И кого вы хотите послать туда? — спрашивает Стоун.

Прежде чем боссу выпадает шанс ответить, я наконец обретаю дар речи.

— Я беру Майклза.

Ощущаю взгляд Стоуна, но продолжаю смотреть на шефа.

— Ты его знаешь?

— Немного.

— И из того немногого, что ты знаешь, ты бы сказал, что он способен на это?

Я думаю о его вопросе и пожимаю плечами.

— Может быть. Я встречался с ним только один раз. Он манипулирующий сукин сын, который любит использовать свое влияние. — В моей голове вспыхивает воспоминание. «Губернатор Майклз безжалостный человек, ты даже себе представить не можешь насколько».

— Как вы с ним познакомились? — спрашивает он, в его голосе слышно подозрение.

— Я знал его дочь. — Лишь мысли об Эмили поднимают во мне бурю различных эмоций.

— Насколько хорошо? — Я не отвечаю, зная, что ему не понравится ответ, а я не хочу, чтобы меня отстранили от дела. — Если для тебя все это слишком личное, Джеймсон, скажи сейчас.

Качаю головой.

— Все в порядке, шеф. Я могу заняться этой благотворительностью.