Истинная легкого поведения

— Не надо. Я знаю. — покорно согласилась я. — Просто я чувствую, что мы что-то упускаем постоянно, что-то важное… Обещаю, перед сном, больше никаких тяжких дум. — убрав ладонь от его рта, я тут же прильнула к его губам, растворяясь и отдаваясь поцелую. С тихим рыком Сергей набросился на мои губы жадно отвечая на поцелуй и повозившись, стащил с себя штаны, сверкнув своим достоинством. Фишка оборотней, я ее называю экономия на трусах, при обороте одежда рвется в клочья, если ее не снять, а с трусами видимо, долго заморачиваться…

— Я никак не привыкну, что вы тут все без трусов щеголяете, — хохотнула я, наигранно отбиваясь от оборотня.

— Кто это все, женщина? Ты, что это мужиков разглядываешь? — весело отозвался он, перехватив мои руки и заведя их за голову. — Наказать! — я еще больше рассмеялась, хотя уже предвкушала наказание.

Его возбуждение передалось мне, усилив моё собственное, и я уже в нетерпении заерзала под ним, обнажая задравшейся футболкой Альфы бедра. Действие метки усиливалось, я все чаще и чище ловила эмоции Сергея, точно отсекая от своих, даже на расстоянии. Он возмущался, хотя выглядел довольным, что стоит озаботиться, какими-то щитами, чтобы я не копалась у него в голове. Пока еще он этим явно не озаботился. Я же, так и не смогла трансформировать клыки, чтобы поставить ему такую же… Так что пока еще это игра в одни ворота. Хотела ли я пускать его к себе в голову, в свои эмоции? Теперь, да! Он мой! Весь мой и безоговорочно!

Какая разница, есть на нем моя метка, или нет, если он мой мир, моя вселенная, как и я его? Но мы пытались, честно. Мой отец в записях упоминал, что сдерживает себя, не применяя ко мне императив, который оказался подчинением, доступным Альфам. Приказ Альфы, его вой, вызвал у меня лишь мурашки по коже и смех… Ну очень забавно Сергей тужился и выл, пытаясь заставить меня обратиться. Но, увы и ах, я по-прежнему я, и не хожу на четырех, и не вою. Как работает подчинение-императив я видела ни раз, на других членах стаи, но до сих пор так и не поняла, как в вой, можно вложить какой-то приказ, а тем более его разобрать и подчиниться. Но это работает, я видела. Но не со мной… И это печально, я все еще отчетливо помнила тех уродцев, напавших на нас, и мне было жутко осознавать, что я такая же, как они. Сергей в это не верил, или не хотел верить…

Мой флер тоже изменился с тех пор, как наши отношения с Альфой перешли в горизонтальную плоскость. Он наконец-то уснул, не совсем, а просыпался лишь по моему желанию. Подопытных у меня было много, что ни могло не бесить моего мужчину, но он никого не убил, и даже не побил, слава богу. Разумеется, я ему все рассказала, и это был еще тот разговор, меня так оглушили его чувства, что я думала, что сойду с ума. Непонимание, радость, удивление, счастье, шок, удовольствие — разом ударили по моему сознанию, дезориентируя. Секретов между нами почти не стало, если не считать записки Бенджамина и голубоглазого чужака, который спас нас с Милой от уродцев, шавок. Какой смысл уже об этом говорить, если все, кажется, устаканилось и утихомирилось? Сергей, правда, продолжал вынюхивать по окрестностям, опасаясь нового нападения, каждую ночь. Но все было спокойно и "чисто", никто не спешил соваться на его территорию. А я все мучилась от собственных мыслей, предположений и догадок, уходя в себя в тренажёрке и избивая груши. Отвлекали Сергей и дети, которые уже во всю топали и требовали постоянного внимания. То ли Сергей повлиял, толи у них совесть проснулась, но стая начала заботиться о будущих Волчатах, почти наравне с нами. Даже графики составляли, уминая мои оладьи.

Виктор же, еженедельно, втягивал меня в пучину научной ереси, потому что то, что он нес, было понятным лишь ему. Мы иногда даже вместе выезжали в его лабораторию, где он проводил "осмотр" со всеми вытекающими… Сколько там было техники и приборов, что становилось жутко — это считай полноценный диагностический центр! Но до сегодняшнего дня ничего определенного известно не было, да и сегодня все лишь добавило вопросов.

Виктор влетел в кухню в утро пятницы, взлохмаченный и помятый, не здороваясь:

— Помнишь, я не брал у тебя кровь на прошлой неделе?

— И вам доброе утро, — усмехнулась я, отодвигая чашку подальше от Джона, он так уже три штуки разбил, оставив на краю стола и смахнув. — Нет, не помню, потому что вы ее брали в лаборатории. Вам не терпелось опробовать новый аппарат какой-то и мы с вами спешно уехали.

— Да-да, — согласился мужчина, буквально рухнув на стул, от чего я забеспокоилась. Он так совсем себя изведет, явно же снова не спал. — В этом и дело. Твои анализы. — он замолчал, переводя сбитое дыхание, — Они разные, — заключил он. — Твоя кровь отличается от образцов взятых здесь и в лаборатории.

— В каком смысле? — заинтересованно подавшись вперед, я отхлебнула кофе.