Истинная мама

— Что это? Письмо вроде? Тебе, — Зоя Степановна протянула находку, а у Есении всё внутри сжалось от неприятного предчувствия. Ребёнок беспокойно дёрнулся, завозился на руках.

— Тсс, маленький, спи. — Машинально покачала Ивэна, погладила по горячей, взопревшей от долгого плача, спине и взяла свободной рукой сложенный лист-послание.

Неловко, двумя пальцами развернула плотную бумагу, посмотрела жалобно на расстроенную, но не скрывающую любопытства Зою Степановну, и опустила глаза, вчитываясь в строки, написанные нервным прыгающим почерком.

Есения Владимировна, простите, что всё вот так получилось! Поверьте, если бы у меня был выбор, я бы никогда не оставила Ивэна. Он самое дорогое, что у меня есть и именно поэтому я должна сейчас уйти, но обещаю — я вернусь. Мне всего лишь нужно немного времени, чтобы решить некоторые возникшие проблемы и всё, о чём вас прошу — не отдавайте Ивэна в больницу или детский дом, пусть он побудет пока с вами. Вы знаете, он очень избирательно относится к людям и редко кому позволяет находиться рядом с собой. Среди чужих ему будет очень тяжело, поэтому умоляю — не отдавайте, пусть он побудет с вами. Максимум через месяц, я обещаю, приеду и заберу Ивэна, мы с ним исчезнем из вашей жизни и до конца дней своих будем вспоминать вашу доброту.

Стелла.

— Ну что там? — Зоя Степановна рисковала заработать косоглазие, пытаясь прочесть неразборчивый, да ещё и перевёрнутый текст. — Есь, что написано-то?

— Всё плохо, Зоя Степановна. — Есения отдала письмо администратору, поднялась со стула с задремавшим ребёнком на руках и осторожно переложила его в манеж. — Ушла Стелла.

— Ой-ой! Полицию вызываем? — Зоя Степановна замерла настороженным сусликом и выжидающе посмотрела на Есению.

Медсестра же не могла отвести взгляда от Ивэна, забывшегося поверхностным беспокойным сном. Маленький и беззащитный, он вздрагивал и водил носом, принюхиваясь к чему-то. На живом подвижном лице то и дело появлялась недовольная гримаса, уголок рта дёргался в нервной ухмылке, а с губ временами срывался то стон, то всхлип.

— Я не знаю, Зоя Степановна. Не уверенна, — вздохнула Есения.

— Да как — не уверенна? Не можем же мы мальца просто так оставить. Есть порядок, нужно ему следовать.

— Я понимаю, Зоя Степановна. Всё понимаю. Но, вы читали записку? Стелла скоро вернётся, она же не насовсем ушла. — Есения говорила, словно сама себя убеждая, а не всполошившегося администратора "Надежды". — Давайте попробуем оставить пока, хоть на несколько дней, а там посмотрим?

— Да как же, Еся? А начальство? Не разрешат, ещё и выговор получим. Пиши потом объяснительные.

— Зоя Степановна, сегодня пятница, все уже по домам разошлись. Впереди выходные, мероприятий не запланировано, никого не будет.

Есения не могла толком объяснить, зачем собралась ввязаться в столь сомнительное дело. Зоя Степановна права — узнай кто о таком, по голове не погладят. Брошенный ребёнок, это вам не шутки и первым делом нужно было вызвать полицию. Но что-то останавливало Есению и заставляло нарушать все мыслимые инструкции и нормы.

Маленький Ивэн беспокойно заворочался и захныкал. Есения протянула руку между прутьев манежа, чтобы поправить подушку, но мальчик странно повёл носом и ловко перехватил ладонь девушки своими пальчиками. Поднёс ладонь к лицу, не открывая глаз, понюхал и прижался щекой, успокаиваясь и крепко засыпая.

— Видите, какой он. — Есения кивнула Зое Степановне на сладко сопящего мальчугана. — Как его отдать в больницу? Будет там кричать целыми днями, а никто и не подойдёт.

Ещё будучи студенткой, Есения насмотрелась на практике на таких детей. Лежат, бедолаги, целый день в своих кроватях с высокими бортами и смотрят в потолок. Матерей нет, медсёстрам некогда возиться с детьми, покормили-переодели и спасибо на этом. Вся надежда на сердобольных мам, лежащих со своими детьми. Но это как повезёт и какая мама попадётся. Кто приголубит и обиходит, а кто и жаловаться пойдёт с требованием перевести в другую палату.

Представлять Ивэна одного в больнице почему-то не хотелось. И когда только успела привязаться к ребёнку?

Зоя Степановна тоже задумалась, с нескрываемой жалостью поглядывая на ребёнка, и Есения видела, что женщина уже согласна с ней, хоть ещё и немного сомневается.

— Зоя Степановна, вы на первом этаже пока останетесь?