Истинная (не) для президента

Такой. Как он, может планировать что угодно. И такого, как он, стоит бояться. Если я сделаю что-то не так – он может превратить мою жизнь в ад, а то и вовсе её лишить. Нет, точно нет. Я на это не поведусь. Плевать на деньги, пусть даже это первый и последний шанс в жизни получить столько. Потом долго буду жалеть.

По коже пробежал холодок.

Я стояла и смотрела на его лицо за окном. А он, как казалось, глядел в меня, прямиком в душу.

Огромный билборд с его фотографией на желто-белом фоне висел на здании напротив и занимал пространство целого этажа. Оборотень на нем усмехался, демонстрировал поднятый кверху палец и обещал каждому смотрящему на него богатство и процветание. Нужно лишь через три месяца прийти на избирательный участок и проголосовать за первого в истории кандидата в президенты-оборотня Виктора Голубоглазова.

Глаза у него и правда были голубыми.

Нет, черт возьми. Я отказываюсь.

Глава 2

Он вернулся ровно через пять минут. Будто стоял под дверью и ждал, чтобы войти. Ну совсем не похожий на политика. Политики – они все пожилые, с рыхлым телом, лишним весом, лысиной. А он…

Он казался результатом какого-то эксперимента по выведению идеального человека.

- Подписала? – не смотря на меня, спросил он.

- Нет. Пожалуй, думаю, эта работа не для меня. Извините, - я быстро направилась к двери.

- Стой, - его тихий, вкрадчивый голос подействовал на меня как заклинание, заставившее обратиться в камень.

- Нет, больше денег мне не нужно. Думаю, многие согласятся, а я не хочу.

- Я и не предлагаю. Но помнишь, что было два года назад?

- Не помню. Я никогда вами не интересовалась.

- Что с тобой было два года назад? В июле или августе, ночью.

Внутри все похолодело. Господи, он-то откуда знает? Всеми силами стараюсь забыть о том случае. Блин, ведь никому не говорила! Вообще никому!

- Тогда тебе повезло выйти сухой из воды. Но сейчас все может измениться, - говорил он, медленно подходя ко мне сзади.

- Ничего не было, - дрожащим голосом произнесла я.

- Было. И мы это знаем. Я просто скажу пару слов журналистам. И кто знает, что дальше? Может, и все обойдется. А может, и нет.

Я слышала его дыхание рядом со своим ухом. Ровное, спокойное. Даже оно было переполнено какой-то властной энергией. Он знал, что я боюсь. Загнал добычу в угол и упивался её страхом перед тем, как сожрать.

Мое сердце трепетало, уходило в пятки. По коже струился холодный пот.

- Сам не люблю газетчиков. Они много выдумывают, добавляют, врут, показывают с выгодного им ракурса, - еле слышно говорил он. – Кто знает, к чему в итоге приведет одна небольшая зацепка? Одни напишут одно, другие другое, третьи добавят трагизма, четвертые все раздуют. Тут можно лишь гадать.

Я сжала пальцы, а вместе с ними и волю в кулак, повернулась и взглянула в спокойные голубые глаза Голубоглазова.

- А если я расскажу тем же журналистам, что кандидат в президенты угрожал мне?

- О-о, а ты с зубками, - усмехнулся он. – Только мои конкуренты про меня и не такое сочиняют. А ты, между прочим, подписала договор о неразглашении. Это значит, что скажешь хоть одно слово о том, что здесь происходило, и я затаскаю тебя по судам. Ты окажешься в таких долгах, что и твои правнуки с ними не расплатятся.

- Не бойтесь. Не скажу. И голосовать за вас не буду, - фыркнула я, развернулась и вышла из кабинета.

Внутри меня все тряслось, голова кружилась, кожа покрылась липким потом. Я пулей промчалась по коридору, запрыгнула в почти уехавший лифт.

- С вами все хорошо? – спросила спускавшаяся со мной в кабинке женщина.

- Да, мне просто надо на свежий воздух, - пробубнила я, понимая, что вот-вот лишусь сознания.

А если он в самом деле расскажет про тот случай прессе? Если и в самом деле устроит мне «сладкую жизнь»?

Плевать. В рабство к нему я не собираюсь. Пусть даже за немалые деньги.

Дверь лифта открылась, и я чуть было не вывалилась из лифта. Едва удалось устоять на ногах. Кроме нервов давало о себе знать и недоедание. Денег нет, и когда последний раз нормально ела и вспомнить сложно. А завтра опять на поиски работы, в очередной раз слушать «мы вам перезвоним». Побыстрее бы стереть наглого политика из своей головы. Жаль, что так просто это не получится. Особенно если вскоре он будет везде, даже в чертовых новогодних обращениях к народу.

Пробежала через огромный, чисто вылизанный холл, выпрыгнула на улицу, вдохнула приятный, теплый весенний воздух и мне немного полегчало.

День был ясным, солнечным, именно ради таких люди и ждут окончания зимы. Небесное светило играло своими лучиками в окнах домов и проезжающих мимо машин, вынуждало людей снимать верхнюю одежду, больно било в глаза, заставляя щуриться.

Я оглянулась на здание, из которого вышла. То было новым, современным, с огромными окнами, прозрачной раздвижной дверью и странным дизайном, который обходился без углов. Все закруглено, сглажено, даже края окон выполнены полукругом. И нигде ни одной вывески. Лишь желто-белый флаг партии Голубоглазова намекал на то, что здесь происходит.