Истинная (не) для президента

По моей коже пробежал холодок. От одной мысли про то, что он задумал, становилось больно. Не могла пошевелиться – кожу кололо, будто вокруг было разбитое стекло. Кажется, я даже не дышала. Пялилась на оборотня и тихонько шептала:

- Не надо. Прошу, - я еле слышала собственный хриплый голос.

Голубоглазов остановился, словно его отключили. Опустил голову, посмотрел на меня. Затем резко отошел, достал из ящика стола бутылку чего-то алкогольного, налил в стакан и выпил.

Он сел в свое кресло и какое-то время сидел совсем без движения, будто превратился в статую. Какое-то время не шевелились ни я, ни он. Даже не смотрели друг на друга.

- Я попыталась подняться. Получилось с огромным трудом. Казалось, что мое тело весит тонну, и в то же время состоит из ваты.

- Присядь, - он указал на кресло напротив себя.

Не хотелось подходить к нему даже на шаг. Рождаемый где-то в глубине меня импульс то и дело командовал со всех ног бежать отсюда. Прыгнуть в дверь и бежать куда глаза глядят. Может, я бы так и сделала, но ноги были против. Я села напротив оборотня и отвела взгляд в сторону.

- Смотри сюда, - строго проговорил он. – Слышишь?

Я не хотела. Но страх того, что могло произойти только что, заставил повернуть голову.

- Больше не пытайся идти против меня, - Голубоглазов смотрел в мои глаза пылающим взглядом. Будто раздумывал, а не продолжить ли ему начатое. – Иначе будет хуже.

- Тогда я просто встану и пойду…

- Нет, - ответил он, указывая кивком на контракт. – Или ты прямо сейчас соглашаешься с его условиями, отрабатываешь его, получаешь свои деньги и как минимум несколько лет не думаешь о том, что надо работать. Или ты его все равно подписываешь, но мы сделаем это по-плохому. Очень по-плохому.

Я еще раз пробежала взглядом по листу бумаги. Выхода у меня не было. Если бы можно было просто взять и исчезнуть, улететь на край света и никогда в жизни не видеть Виктора Голубоглазова и не слышать о нем…

- Не томи. Мое время ценно, - продолжал он. – К тому же нам скоро пора идти.

- Куда… Идти….

Словам было трудно рождаться на свет. От страха горло будто уменьшилось вдвое и горело огнем. Уж не знаю, желал ли он сделать это, или хотел меня напугать. Но если второе – у него отлично это получилось.

- Нужно показать мою жену публике, - сказал он. – А тебе еще надо собраться. В таком виде показываться публике никуда не годится.

- Я еще ни на что не соглашалась, - прокряхтела ему.

- Сейчас согласишься.

Он поднял документ, повертел его в руках, положил на стол и подвинул ко мне.

Он был прав. Может, сама я и могла бы это вынести, но подставлять старенькую бабушку, пережившую инфаркт не могу. А он доберется до всех. Не побрезгует ничем. Об этом просто кричал его властный и жесткий взгляд.

Вот же урод. Решил присвоить меня себе, как вещь. И главное, что я не знаю, как ему противостоять. У меня нет выхода. Знаю другое – что ненавижу этого человека, оборотня или кто он там такой всеми фибрами души. А еще знаю, что будучи его женой, обязательно найду что-то, благодаря чему смогу с ним расквитаться. Не знаю, как, но обязательно сделаю это.

Будь ты проклят, Виктор Голубоглазов.

С этой мыслью я подписала документ.

Глава 4

Сперва подручные Голубоглазова, а именно женщина лет сорока, отвела меня в комнату на втором этаже. Принесла длинное черное платье и туфли на каблуке. Сказала надеть. Я делала все механически, как робот. Словно в момент подписания того треклятого контракта у меня забрали душу. Чувства совсем покинули меня. Не осталось ничего. Сплошные опустошение и апатия.

Иногда я пыталась себя утешать, что это лишь на три месяца. Не так и много. А потом получу сумму денег, с которой смогу даже воплотить давние мечты, которые вчера казались глупостью. Поездить по миру, например. Или приобрести собственное жилье.

Но кто сказал, что он мне отдаст эти деньги? Хорошо, если после всего оборотень не решит, что лучше от греха подальше убрать меня. И закопать тело там, где никто никогда не откопает…

Так, хватит себя накручивать! Ну не маньяк же он в конце концов. Хоть похож. Да и черт его знает, что вообще ждать от этих оборотней. Всякое про них говорят.

Нужно надеяться на лучшее.

Сейчас же я смотрела в высокое зеркало на свой новый наряд, и он казался мне совершенно чуждым. Будто клякса.

Платье было вполне симпатичное. Без пошлости, но с какой-то скрытой сексуальностью. Может, в другое время мне бы хотелось его носить, но сейчас то и дело возникало сиюминутное желание порвать этот наряд прямо на себе.

Затем пришли парикмахер и визажист. Оба парни лет по двадцать пять – тридцать. Они колдовали надо мной с час, а после я даже не взглянула в зеркало. Было плевать, как я выгляжу.

Затем меня провели в машину, где уже ждал Голубоглазов.

Охранник открыл передо мной дверь, я присела, и инстинктивно отодвинулась от оборотня настолько, насколько это позволяла длина сиденья. Всей кожей я чувствовала нежелание быть рядом с ним, страх того, что он ко мне прикоснется. А может, и что похуже.