Истинная пара дракона (СИ)

И он серьезно заглянул мне прямо глаза, не моргая. Выглядело все это настолько натянуто и по-детски, что я не выдержала, невежливо прыснув.

— Кто-то проиграет спор, верно? — примирительно улыбнулась я, подперев для удобства подбородок рукой. Теперь стало ясно, с чего внезапное внимание.

Маркус, явно ожидавший другого, замер и стремительно покраснел, подтверждая догадку. Затем разозлился, наклонился резко ко мне, неволей заставив отшатнуться, и прошипел:

— Я даю тебе шанс еще влиться в нормальное общество! А раз ты не против относить себя к подобному ничтожеству, — это было про все тот же злосчастный стол, — то оставайся!

На этом разговор и кончился. Проходя мимо бюджетников, Маркус зачем-то — вероятно, чтобы меня показать наглядно свои слова о ничтожестве (или попросту выплескивая свой гнев на тех, кто заведомо ничего не противопоставит, что еще вероятнее) — проходя, грохнул стул с дремлющей девушкой и, не останавливаясь, направился к выходу из столовой. На шум вскочила ошарашенно я. Бросилась было догнать гада, но самодовольная спина уже скрылась за проходом.

— Вот сволочь, а? — буркнула себе под нос недовольное, инстинктивно оборачиваясь к пострадавшей, растерянно оставшейся сидеть на полу. Ей спешно помогли встать.

— Ага, — глухо согласилась со мной девушка, усаживаясь аккуратно на стул обратно. — Чего он на этот раз?

— Обиделся, — честно ответила я, хмыкнув. — А что, не первый раз отыгрывается?

— Естественно, — ответил за нее желтый паренек, сверкнув раздраженно к удивительному совпадению желтыми же глазами. — Не он первый, не он последний. Твари голубой крови.

Последнее он выплюнул с такой ненавистью, что я аж вздрогнула, вспомнив, что как бы тоже отношусь к упомянутой группе.

— Кирс, — укорила его брюнетка, имя которой я с трудом, но все же вспомнила — Мира Морковская. Выразительное прозвище «Морковская», или, хуже того, «Морковка» прилипло к ней намертво. Она выразительно указала взглядом на меня.

— Я уже ухожу, — спешно сообщила я, неловко качнув головой. Навряд ли мое присутствие было здесь приятно. Забавно же получается — ни туда, к «своим», из-за хронической усталости, не позволяющей присоединиться к обязательным в жизни золотой молодежи увеселительным мероприятиям, ни сюда, к товарищам по учительской несправедливости, из-за собственно же происхождения.

Снова я ощутила укол обидного одиночества.

Я поспешно закинула мрачные мысли подальше и решила отвлечься другим. Доедать, естественно, уже не стала и просто покинула столовую, задумчиво глядя себе под ноги, в шахматный кафель. Мою скучную ботанскую головку впервые за все время посетили бунтарские мысли, и в уме стремительно формировался план мести. Не то, чтобы меня лично так задело поведение Маркуса, но как-то уж очень было обидно за несчастных бюджетников.

Назавтра адепта Рейдерского я ждала больше, чем вообще, кажется, кого-либо в своей жизни. Мое сердце замирало в радостном трепете предвкушения, стоило дернуться ручке одной из двойных дверей аудитории, зачарованной отреагировать заклятьем чесотки на слепок ауры Маркуса (мною благополучно выкраденный из архива путем обмана нашего архивариуса, с которым я поддерживала доверительные отношения), а облаку заклятья «Эверниас», вызывающему приступ нездоровой прямоты и честности речи, опасно накрениться. Но каждый раз это оказывался не он, и ни одно из заготовленных сюрпризов — в том числе стул, где сидел аристократ и часть его парты — не понадобилось. Я разочаровалась ровно девятнадцать раз новоприбывшим. Остальные двадцать два студента уже были со мной в аудитории, и лишь один он так и не пришел, хотя ждала я всю пару. Потом вторую пару, где спешно соорудила еще «сюрпризов». Третью ждать не стала. Он не пришел в тот день вообще. Я мысленно пошутила, что парень испугался, почувствовав мой шальной настрой.

Лишь спустя неделю он вернулся. Еще бледнее, чем был, с оттенком болезненного зеленой кожи, странно хромая. С тех пор всегда зачем-то носил на шее шарф и меня шугался как огня. Заодно вместе с ним прекратилось и любое другое со мной контактирование его друзей, причем это фактически были все в группе, кроме бюджетников. Расстроиться этому я не успела как раз из-за исключения в виде последних. То, что произошло с бедным лордом, Кирс, Эля, Мира, Арина, Лерис и Тай — та самая шестерка того стола, приписали (увы, сказать, что необоснованно, я не могу) мне. И подошли поблагодарить. Не буду говорить, что так я обрела верных друзей-не-разлей-вода, но как минимум неплохую компанию — да.

А кто на самом деле виноват в злоключениях пострадавшего я, конечно, знала. Злорадства не ощутила. Горький привкус совести пошел в копилку поводов для ненависти к тому, кто продолжал портить мою жизнь, даже лично не присутствуя, не позволяя ни в коем случае забыть о себе.