Истинная пара дракона (СИ)

После плача всегда остается чуть тянущее, отчетливое ощущение опустошенности в груди. Легкая горечь слез на языке и в горле ком из тех, что не успели выплакать. Это чувство граничит со спокойствием и бурей. Как затишье в центре, откуда выйти не получается никак, будто кто-то поставил ограду, не дает выйти из круга апатии.

Мои родители знали и даже не ждали меня дома. Они отдали меня дракону даже в этой ситуации, даже на долгожданные каникулы, легко и без сомнений.

— А я вас ждала, — тихо сказала я, наблюдая за его реакцией. Всего лишь констатировала факт, ведь сил обвинять кого-то не было.

Но папе было достаточно и этого. На короткую секунду лицо его как будто пронзила судорога — настолько болезненного выражения я еще никогда не видела. И я вдруг наконец рассмотрела то, что эгоистично не заметила за своими переживаниями.

Отец постарел. Статность его осанки исчезла, он чуть сутулился. В темной шевелюре гораздо явственнее проскальзывало серебро, а у глаз скопились мелкие морщинки, как печать узоров возраста. И в лучах вечереющего солнца кожа казалась не бледной, а нездорово серой. Он выглядел не просто старым, он выглядел… больным.

— Я знаю, ты всегда ждала. Ждала от нас поддержки. — Внезапно речь перешла на почти шепот. — Мне жаль, что мы никогда не могли дать тебе ее именно в этом. Раньше не могли… Я не мог. И сейчас не могу пока, Мариша, я…

Неожиданные слова, которые я слушала, затаив дыхание — странные, важные, впервые столь откровенные — дослушать не удалось. Раздался резкий оглушительный хлопок, звоном отозвавшийся в ушах, и мир с ужасающей силой тряхнуло. Чудо, что, по инерции упав вперед, я удачно угодила головой в подушки на соседнем сидении.

На жуткие мгновения все стихло. Так бывает. Свет замирает, стрелка часов замедляется, смертоносная волна останавливается на высшей точке — это доля секунды, маленький миллиметр времени… а затем время рванет в ужасающей скорости, вода яростно хлынет на берег, топя город, снося крыши и жизни, а свет разорвался вспышкой.

Дверь автокара не просто открыли — ее вырвали с петлями и отбросили, как ненужный невесомый хлам. А потом в проеме показалось ОНО. Неведомое, не поддающееся квалификации, местами гниющее, некогда имевшее схожие черты с орком, определенно уже мертвое, ОНО радостно оскалилось, вперив в меня белые глазницы, и…

Я кричала. Кричала, широко распахнутыми глазами следя за тем, как рванула через весь салон морда огромного умертвия ко мне, кричала, когда отец голыми руками пытался ударить существо, и напрочь забыла о том, как сильно презирала слабых барышень из дамских романов, что разрывали горло в визге и были не способны сделать ничего, кроме как пугаться и травмировать чужой слух. В ту неподходящую минуту, отчаянно, до боли жмурясь, осознала вдруг, что, стоит так продолжить и если про меня напишут книгу, то я определенно получу статус кисейной дамы.

Сделать я ничего так и не смогла, чем несказанно разочаровала себя потом. Зато сделал за меня кулон, оставивший на многострадальной шее несильной отдачей ожог, и удар защитной магии алым мини-взрывом вынес незваного пассажира прочь. Вместе с тем и мои остатки координации.

На этом все не кончилось. Пока папа лихорадочно меня ощупывал и в панике спрашивал, я пораженно смотрела со своего удивительно удобно открывшегося угла обзора, как на дороге разворачивалась кровавая битва. Ехавшие с нами телохранители в числе хлюпкой пятерки верных оборотней, стоило признать, никак бы не смогли обеспечить такое зрелище. Если быть точнее, два бессознательных тела из их числа, видимые с моего ракурса, уже валялись на земле, и их судьба, скорее всего, ограничилась не «битвой», а «избиением».

А вот бились по-настоящему… драконы.

Дело было в том, что тот мой злополучный побег, случившийся год назад, не прошел безнаказанно: дракон приставил, кто бы мог подумать, телохранителей… С того дня я поняла, что больше не одна вообще. Естественно, если я находилась в спальне или в ванной, или переодевалась, мирно ходила на кухню за водой, ничего не ощущалось. Но стоило сделать шаг за дом, как я чувствовала кожей, покрывающейся с непривычки сначала мурашками, пристальные взгляды. Не один периодически, как было с Шайканом, а несколько. Окончательно убедилась, что это не паранойя, я в день, когда решила сбежать в один из дамских баров. Туда. Где свободные леди и вдовы, туда, где танцуют и пьют мужские напитки. Меня вернули домой моментально. Просто развернули карету и направили домой. Тогда я разглядела лишь фигуры, потому что мои телохранители были полускрытыми размывчатыми тенями.