Истинная поневоле

— Может быть. Но ты этого уже не узнаешь.

Повисает пауза, мне до бесов хочется узнать, о чем говорят Доминик с Хантером, но и позволять развлекаться за свой счет я не собираюсь.

— А ты горячая штучка, Шарлин.

— С вервольфами и выть научишься, — цитирую я старинную поговорку.

— Я включу звук, — обещает этот недоделанный альфа. Теперь его голос звучит глухо, но более собрано, по-деловому что ли. — И у тебя действительно будет лучшее место во время их боя. Но ты не станешь бросать трубку. Бросишь — и изображение станет тебе недоступно.

— Договорились, — отвечаю, особо не раздумывая, и в ухо тут же ударяет властный, но почти родной голос моего волка.

— …убеждена, что ты знаешь все о таких, как она.

— Имани, — поправляет Хантер. Его голос спокойный, расслабленный, но я прекрасно знаю, что это совершенно ни о чем не говорит — он умеет мастерски перевоплощаться. — Я называю их имани.

— Мне плевать на других, меня интересует только Шарлин и ее благополучие.

— Плохо интересует, раз ты посадил ее в башню и решил защищать от любой информации. Даже полезной. Даже той, что может спасти ей жизнь.

Я даже через камеру чувствую сгущающееся между вервольфами напряжение.

— Ее жизни ничего не угрожает.

— К сожалению, угрожает. Моя мать умерла при родах, но она не исключение. Я нашел несколько упоминаний об имани, все они погибали либо в попытках выносить младенца-вервольфа, либо чаще в момент его рождения. Человеческое тело, даже тело имани слишком хрупкое, поэтому мать отдавала все силы ребенку. Конечно, он рождался очень сильным, и это того стоило.

Мне кажется, я падаю, проваливаюсь куда-то глубоко-глубоко, хотя по-прежнему сижу на диване. Но слова Хантера въедаются в сознание, и вместо паники меня охватывает какая-то нездоровая злость, хочется рычать на него. Какого беса он все время лезет в мою жизнь?!

Когда в наушниках слышится рычание, сначала я думаю, что оно принадлежит мне. Только спустя мгновение до меня доходит, что это рычит мой волк.

— В истории упоминается всего два случая рождения полукровок, с тобой — три. — Я далеко не сразу осознаю, что это говорит не Хантер, а Доминик. — Но мне прекрасно известно, как пишется история, поэтому я предпочитаю доверять, но проверить.

— Ты знаешь об этом?

— Конечно. С тех пор, как я узнал о ее беременности, у меня целый отдел занимается тем, что день и ночь ищет любые упоминания этих имани.

Если я могла удивиться еще больше, то только что это сделала. Не просто удивиться, после слов Доминика у меня груди растеклись тепло, и одновременно захотелось настучать ему по голове. За то, что столько для меня делает и при этом ни о чем мне не рассказывает. Вот как с ним бороться?!

— Нашли только о смерти? — усмехается Хантер, а внутри меня зарождается утробное рычание.

— Пока. Это та таинственная информация, которую ты хотел передать через Венеру? Напугать Шарлин еще больше?

— Я планировал рассказать ей об одном условии, которое может спасти ей жизнь.

— Расскажи мне.

Я даже придвинулась ближе к экрану и затаила дыхание.

— Нет, — отрезает он. — Она узнает это от меня или не узнает вовсе, но тогда ее смерть будет на твоей совести, Экрот.

— Если бы мы не выходили на волчий ринг через несколько минут, я бы вызвал тебя вновь.

— Значит, прекрасно, что ты уже это сделал, а я принял вызов.

— Зачем тебе это? Этот бой.

— Это моя месть вашей стайной семейке.

— Ты не имеешь никакого отношения к моей стае, Бичэм. Твоя биологическая мать не была любовницей моего деда.

— Но это не помешало ему ее трахнуть.

— У него была женщина, его пара. Ему больше никто не был нужен. Кто-то из твоих родителей солгал.

— Или лжешь ты.

— Увидимся на ринге.

Экран погас.

Не будь предыдущих сюрпризов со звуком, я бы, наверное, взревела волчицей, а так лишь крепко сцепила зубы, чтобы не высказать Кампале все, что я о нем на самом деле думаю. Не то чтобы я этого стеснялась, просто хотела, чтобы этот шутник показал сам бой. Если у него камеры в раздевалках стоят, то наверняка на ринге тоже.

— Как же обещанное место в первом ряду? — поинтересовалась спокойно, когда смогла подобрать цензурные слова. — Или у тебя технические неполадки?

— Думаю, стоит ли допускать беременную женщину к такому кровавому зрелищу.

— Будто тебя волнует мое здоровье.

— Волнует, Чар, еще как волнует. Когда эти два волка сцепятся и сдохнут в этой битве, ты и твой ребенок достанетесь мне. Я позабочусь о вас и воспитаю сильнейшего альфу. Непобедимого. Того, кто подогнет под себя все стаи. А я буду его любимым папочкой.

Судя по всему, неполадки у него не технические, а с головой! Потому что он еще больший психопат, чем я думала. Больной ублюдок!

От таких откровений захотелось бросить трубку, а потом еще и помыть руки и уши, но я сдержалась. Так я не помогу Доминику. И себе тоже не помогу.

— Ты слышал их разговор. Не факт, что я вообще смогу выносить ребенка.

— Ты постараешься, а потом отправишься следом за Экротом.

Меня замутило не столько от его слов, сколько от спокойного скучающего тона, будто Кампала вслух размышлял, что бы ему съесть на обед, а не о смерти, моей и моего волка.